Синдер (ЛП)

— Ну… — она нервно играла с ожерельем, которое носила. Она прикусила губу. Я никогда не понимал, какой замечательной актрисой она была. — Я так нервничала, ваше высочество. Находясь в вашем присутствии… Боюсь, я была немного ошеломлена.

Недоумение Ксавье росло.

— Ошеломлена? — сказал он, как бы обдумывая значение этого слова. Я знал, что он думает о нашем танце. Думал о том, что, в отличие от многих других девушек, я не был ошеломлён им. Мы говорили о рыбалке. И волшебстве.

И мы поцеловались.

Джессалин, должно быть, заметила его колебание. Вероятно, она почувствовала его неуверенность. Она сделала ещё один шаг к нему и сказала: «Я докажу это, сир. Позвольте мне примерить туфлю».

Его лицо озарилось улыбкой.

— Замечательная идея!

Джессалин села на оттоманку, ближайшую к принцу. Она наклонилась, сняла ботинок и выжидающе посмотрела на него.

Ксавье протянул ей туфельку.

Джессалин скрестила ноги, справа налево, протянув босую ступню в его сторону. Она слегка поддёрнула платье, отчего кружевной подол соблазнительно скользнул вверх, обнажив её бледную лодыжку.

Лицо Ксавье вспыхнуло. Было ясно, что она ожидала, что он встанет перед ней на колени и поможет ей надеть туфлю. Было также ясно, что он не собирался этого делать. Он протянул её Пенелопе.

— Помоги ей, — сказал он. В его голосе была нотка, которую я никогда раньше не слышал — командный тон. Тон, которым он никогда не разговаривал со мной.

Джессалин хорошо скрыла своё разочарование. Только годы жизни с ней позволили мне увидеть быстрое моргание её глаз, которое намекало на её недовольство.

Пенелопа взяла сандалию у принца и опустилась на колени у ног сестры. Я едва мог дышать. Воздух был тяжёлым от предвкушения.

Джессалин аккуратно просунула ногу внутрь.

Что-то внутри меня увяло и умерло. Какая-то моя мечта. Какая-то тайна, которую я похоронил так глубоко, что и сам почти не думал, что она там есть. Хорошенькая маленькая ножка Джессалин в этой дурацкой кружевной туфельке была как нож в моей груди.

Мне хотелось броситься к его ногам. Сказать ему правду.

Я отчаянно хотел быть ею.

Джессалин просияла, глядя на принца. Ксавье всё ещё казался неуверенным, но улыбнулся в ответ.

— Я полагаю, это та часть, где я прошу твоей руки.

Она вскочила и обвила руками его шею. Он заколебался, но только на секунду, прежде чем обнять её и зарыться носом в густые каштановые волосы.

Он выглядел счастливым.

Я закрыл глаза и заставил себя дышать. Я хотел, чтобы моё сердце перестало болеть. У Джессалин будет мужчина, которого я любил больше жизни. Какое это имело значение? Не то чтобы он мог выбрать меня в любом случае, даже если бы захотел.

Они все говорили одновременно. В комнате было так шумно. Планы уже строились. Времени было мало. Принц должен был жениться к полуночи, через девять дней. Джессалин и Ксавье должны были уехать уже на следующее утро, направляясь обратно в его дом, чтобы спланировать свадьбу. Она будет видеть его каждый день. Каждый день до конца своей жизни.

А я? Я буду видеть его, когда они приедут в гости. Если они приедут в гости.

— Элдон?

Это был голос Ксавье, и все остальные в комнате замолчали. Я почти чувствовал тяжесть их взглядов, когда они повернулись, чтобы посмотреть на меня.

Сделав глубокий вдох, я заставил себя открыть глаза и посмотреть ему в лицо.

— Ты ведь поедешь? — он улыбнулся и положил руку мне на плечо.

— Сир?

Он хмуро посмотрел на меня. Я знал, что он хотел сказать мне, чтобы я называл его по имени, но, быстро взглянув на Джессалин, Пенелопу и тётю Сесиль, он, казалось, передумал. Они все наблюдали за нами, очевидно, прислушиваясь к нашему разговору. Он шагнул ближе ко мне, заставляя меня почувствовать, что то, что нас объединяло, было особенным. Его рука на моём плече была тёплой и тяжёлой.

— Это счастливый день. Я не только нашёл свою невесту, но и обрёл брата, — его голос был негромким, но в комнате было так тихо, что его услышали все. — Я рад, что у меня есть причина держать тебя рядом.

Я опустил голову, чтобы скрыть улыбку.

Может быть, моё сердце всё-таки не совсем разбито.

Глава 2

Король уехал домой в тот же день, как только его заверили в предстоящей женитьбе Ксавье, и я провёл следующие двадцать четыре часа, мечась как дурак, пытаясь подготовить нас с Джессалин к отъезду. Ксавье предложил взять с собой Пенелопу и тетю Сесиль, но Джессалин запротестовала, сказав, что не хочет никого беспокоить. Её мать и сестра, понятно, были в ярости. Они были достаточно любезны, чтобы ничего не говорить в присутствии принца, но как только он ушёл, начались обвинения и споры. Я был рад. Они все были так заняты, рыча друг на друга, что никому не пришло в голову спросить меня о дружбе с Ксавье.

Джессалин, может, и утверждала, что приносит огромную жертву, бросая свою семью, но я знал правду: она не хотела, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы смутить её или напомнить другим о её менее чем королевских корнях. Она, конечно, оставила бы и меня, если бы у неё был выбор, но Ксавье ясно дал понять, что хочет, чтобы я ехал с ними.