Синдром

«Авиакатастрофа уносит жизнь нашего земляка Кеп-Гаитиен (агентство Рейтер). Спасательная операция по поиску самолета, потерпевшего крушение в гористом районе к западу от города, прекращена. Двадцатишестилетний житель Сан-Франциско Льюис Макбрайд объявлен пропавшим без вести.

Мистер Макбрайд был единственным пассажиром чартерного рейса «сессны», пропавшей во вторник вечером во время грозы. По информации диспетчерских служб аэропорта Порт-о-Пренса, сигналов бедствия с борта самолета не поступало. Предполагается, что «сессна» разбилась в ненаселенном горном районе джунглей. Операция по поиску исчезнувшего самолета не увенчалась успехом и прекращена из-за затянувшейся непогоды. Льюис Макбрайд, выпускник Стэнфорда, доктор психологии, в течение последних двух лет путешествовал, занимаясь исследованиями по поручению научного фонда. Профессор университета Иан Хартвиг выразил соболезнования научному миру в связи с потерей замечательного молодого ученого. Живых родственников у покойного не осталось».

Эйдриен облокотилась на спинку кресла и задумалась. А действительно ли «ее Макбрайд» – тот человек, о котором идет речь в статье, или очередная, позаимствованная им личность? Что, если в нем, точно в матрешке, спрятано еще несколько персонажей, а настоящий скрыт за семью печатями? К тому же в газетах ни слова не говорилось о Макбрайде, забившем семью до смерти. Судя по статье об авиакатастрофе, покойный ничего противозаконного не совершал. Если бы преступление действительно имело место, «Икземинер» непременно упомянул бы о нем. Да и стэнфордский профессор не назвал бы убийцу «замечательным молодым ученым».

В «Нексисе» размещались только файлы в текстовом формате, без фотографий. Однако в статье присутствовала ссылка на графический объект, и, значит, в газете имеется фотография. Надо поискать статейку на микрофильме и посмотреть, кто изображен на снимке Макбрайда.

Прибыв к себе в контору, Чарли Догран застал в приемной Рея Шоу. При виде старинного приятеля Догран уткнулся глазами в пол, кивком поздоровался с секретаршей и твердым шагом направился в кабинет, надеясь скрыться от нежеланного посетителя.

Шоу, не отставая ни на шаг, вошел следом и прикрыл за собой дверь.

– Чарли…

– Я ничего не хочу слышать! – отрезал тот и возвел кверху руку, словно собираясь извергнуть проклятие. – Тема закрыта.

– О чем ты?

– Пойми, нам нельзя говорить о таких вещах. Иными словами, ты не получишь отчет о микроскопическом предмете, который послал мне. И больше не настаивай, иначе от нашей прекрасной дружбы ничего не останется.

С этими словами физик рухнул в кресло за письменным столом, развернулся и устремил взгляд в потолок.

Шоу беспомощно развел руки:

– Не понимаю.

– Он засекречен, – сказал Догран.

– Кто засекречен?

– Прибор. Это нейрозвуковой протез, изготовленный из биокерамики.

– И поэтому он не распознается иммунной системой…

– Точно.

Теперь присел Рей Шоу. Облокотившись на подлокотник кожаного кресла, он обдумывал услышанное.

– Почему ты не сообщил, насколько все это серьезно? – упрекнул Догран.

– Я понятия не имел.

– Я показывал чертову стекляшку всем подряд! И Фред – ты его знаешь, – он только мельком взглянул и говорит: «Мы такими игрушками на занятиях баловались». На что я спросил: «В каменном веке?» Он засмеялся: «Ага, при помощи приборов инфракрасного излучения». Тогда я задал вопрос напрямую: «Что это за предмет?» И Фред ответил: «Чарли, ты держишь в руках нейрозвуковой протез. А теперь мне придется тебя убить». И невесело посмотрел на меня. Очень невесело!

– Ты шутишь?

– Черта с два! Он смерил меня взглядом и заявил: «Серьезно. У тебя этого образца быть не должно. Прибор разрабатывался в рамках правительственного эксперимента особой секретности».

Шоу помрачнел.

– Это не эксперимент, – проговорил психиатр.

– О чем ты?

– Я извлек имплантат из пациента.

Догран несколько раз моргнул и, с трудом обретя дар речи, спросил:

– Теперь ты шутишь?

– Нет.

Физик глубоко вдохнул.