Синдром

– Взгляни, – сказал Макбрайд, протягивая письмо Эйдриен. – Невероятно.

Некоторое время он наблюдал, как она читает, одновременно размышляя о том, что Институт использовал своих членов для изучения скрытых технологий и практик, использовавшихся при создании «контролируемых агентов». Его собственные исследования, включавшие в себя «анимистическую терапию» стран «третьего мира», вполне ложились в эту канву.

– Господи, – прошептала она, подняв глаза. – Какого «Папу» он имеет в виду? Своего отца или… Хемингуэя?

– Не знаю, – ответил Макбрайд. – Сейчас меня больше заботит проект «Иерихон».

Его взгляд упал на конверт, который несколькими минутами раньше выпал из страниц блокнота. Письмо адресовано Кальвину Крейну во Флориду. Ни штампа, ни обратного адреса. «Судя по всему, доставили с курьером», – решил Льюис.

Вскрыв конверт, он обнаружил единственную страницу с текстом без подписи:

«Мой дорогой Каль.

Признаюсь, меня потрясли набожность и беспечность вашего последнего письма, прибывшего по почте только вчера. О чем вы думали, доверяя бумаге такие мысли? Вероятно, с возрастом вы потеряли бдительность. И возможно ли, что, постарев, вы приобрели неприемлемое в нашем деле «благочестие»? Нет необходимости напоминать мне о «принципах», на которых основано предприятие. Я живу с ними изо дня в день, поступая так, как поступал мой отец – и как когда-то делали вы.

Нет необходимости обсуждать операцию, о которой вы так беспечно упомянули в письме. Ваша роль в этих делах давно уже сошла на нет. Я не собираюсь обсуждать с вами события в Африке или любую другую сторону нашей деятельности. Более того, теперь я понял, что мое решение информировать вас об операциях даже после вашего ухода в отставку оказалось неверным.

Однако вы совершаете еще большую ошибку, отказывая в столь нужной нам подписи и тем самым лишая фонд финансирования из фондов в Лихтенштейне. То, что для подобных выплат требуется две подписи – анахронизм, уходящий корнями к тем временам, когда Институт и клиника являлись отдельными единицами. И то, что вы теперь решили воспользоваться этой аномалией для навязывания своей воли, по меньшей мере некрасиво. Это атака не только на Институт, но и лично на меня. Молю вас пересмотреть решение».

Макбрайд повернулся к Эйдриен, которая, покончив с предыдущим письмом, читала, заглядывая ему через плечо.

– Мами оказалась права, – сказал он.

– В чем? – Девушка еще не дочитала до конца.

– Тут замешаны деньги. Крейн по-прежнему обладал последним словом в вопросах финансирования и решил прижать Опдаала.

Эйдриен пробежала глазами письмо до конца и, закончив, посмотрела на Лью. Тот сидел и молчал, погрузившись в свои мысли.

– О чем задумался? – поинтересовалась она.

– О своей работе в Институте, – ответил Льюис. – Все это походит на симуляцию.

– Напомни, что именно…

– Я изучал так называемые скрытые возможности человека. От ритуальных танцев дикарей, на которых они входят в транс, до способов изучения иностранных языков.

– И что? Я не понимаю, какова твоя роль во всем этом…

– Зато я понимаю. Все связано с альтернативными состояниями сознания – наркотики, гипноз, транс. И не только: меня побудили написать о «мессиях стран третьего мира» и «массовом обращении в веру». И я это сделал. Я докладывал об одном целителе, очаровательном человеке из Бруклина; о лишенном духовного сана священнике из Сальвадора – про него ходили слухи, будто он творит чудеса… И еще о политике из секты пятидесятников из… По-моему, из Белиза.

– И что?

– Кто-то шлепнул целителя. Застрелили на сцене, когда он проводил операцию. В газетах писали, будто его убил какой-то псих.

– И ты связываешь это со своей деятельностью?

– Не знаю, что и думать, – ответил Макбрайд.