Синдром дефицита времени (СИ)

— Ещё бы, протеевы чары использовать подобным образом, — отозвалась Гермиона раздраженно, как будто Воландеморт должен был заботиться о комфорте своих последователей в первую очередь. — Это можно как-то…

— Нет, не заглушить, не проигнорировать.

— Впрочем, чего ещё было ожидать, — мрачно согласилась она.

А потом Гермиона пересела поудобнее, притягивая руку Снейпа ещё ближе к себе, и легко притронулась подушечками к нарисованному черепу. И сделала это так уверенно и быстро, будто тактильный контакт был необходим ей для диагностики чар. На сей раз никто из них не дернулся. А тыльная сторона его пальцев теперь касалась плотной ткани пижамных штанов на её бедрах. В отдалении послышался какой-то треск. Они остались на месте.

— Вряд ли Поппи будет рада меня здесь увидеть, — отстраненно заметил Снейп.

— Нет, — она усмехнулась, — не будет. Думаю, мне тоже достанется.

Гермиона с таким диким сожалением отпустила его, словно не Снейпа трогала, а какую-нибудь знаменитость, с которой получила возможность познакомиться, или чудотворца, исцеляющего и благословляющего прикосновением. Он вернул рукав на место и почти сразу встал, так что теперь ей приходилось задирать голову, чтобы видеть светлое пятно его лица.

— Если через пару дней вы будете в состоянии…

— Хоть сейчас, — фыркнула она.

— …то можно будет проверить, насколько хорошо вы сдерживаете рвотные позывы.

Когда Снейп ушел, Гермиона откинулась на подушку и опять завернулась в одеяло, рассматривая потолок. Этот человек всю жизнь вызывал у неё отрицательные эмоции чуть менее, чем полностью. Она никогда не находила его привлекательным в отличие от какого-нибудь Локонса. Более того, она была уверена, что и он сам едва ли замечал надоедливую выскочку в отрыве от учебного процесса (и отдельно от Поттера). И все же, стоило им оказаться наедине, Гермиона чувствовала волнение. То самое характерное ощущение в животе и в груди, кровь, приливающую к щекам и шее. Похоже, сдерживать ей придется не только тошноту.

*

Удивительно, насколько мало они действительно пересекались с Лавандой. То есть, конечно, она везде хвостом бегала за Роном, постоянно оккупировала его в гостиной, у них всех были общие предметы, и вообще Браун спала от Гермионы через пару кроватей каждую ночь. Но, в целом, учитывая реалии закрытой школы, они с Лавандой были как параллельные вселенные.

После того своего всплеска агрессивности, когда она наслала на неё ерундовую порчу, Гермиона старалась на девушку Рона вообще внимания не обращать во избежание. Конечно, это было достаточно трудно, при чем не только ей, как заинтересованному лицу, но и всем причастным и просто оказавшимся поблизости, когда они с Бон-Боном опять начинали лобзаться. Но со временем Гермиона приучилась отсекать голос Браун из своего восприятия реальности на каком-то интуитивном уровне. Он стал вроде ультразвука — есть, но не слышно.

Поэтому, когда Лаванда ворвалась в спальню с визгами и бросилась на шею опешившей Парвати, Гермиона только поморщилась и перелистнула страницу справочника по зельям. Наверняка она просто только сейчас узнала, что в Хогсмид их сегодня не выпустят, поэтому посетить кафе мадам Паддифут у них с Роном не выйдет.

Саму Гермиону больше тревожила трансгрессия, так как сегодня было назначено уже четвертое занятие, но никаких успехов она так и не достигла, уступив Снейпу и в этом. А сам профессор как будто позабыл о её просьбе (и своем почти согласии), но так как никаких четких сроков они не устанавливали, то напоминать ему об этом и навязываться она все же не решалась. Может, у него времени нет. Или желания. Или он считает, что она все ещё не поправила свое здоровье. В общем, Снейп был в своем праве. А Гермиона, после той ночи в больничном крыле, вообще старалась вести себя с ним подчеркнуто корректно без перегибов ни в сторону негатива, ни в сторону… чего-то неопределенного.

Лаванда всхлипнула, и в растревоженный собственными чувствами мозг Гермионы все же пробралась её фраза, произнесенная драматичным, полным боли шепотом.

— Он меня как будто не заметил, понимаешь? И сказал, что хочет познакомиться с Ромильдой Вейн! Она же малявка!

Гермиона отложила книгу в сторону и встала с кровати. Парвати выдала что-то стандартно утешающее, и Браун продолжила:

— Мне кажется, что он меня больше не, — она всхлипнула, — не люби-и-ит.

— Лаванда, погоди, что ты сказала про Ромильду Вейн? — догадка поразила её так внезапно, что вмешалась Гермиона просто по привычке. Она же всегда во все лезла.

Браун, как будто только сейчас поняла, что Грейнджер тоже живет в этой комнате и вообще существует, судя по мутному взгляду, но все же ответила:

— Рончик сказал, что Гарри хочет познакомить его с ней. И он так это сказал, — она попыталась сказать это с придыханием, но вышло скорее с отдышкой, с учетом, что плакала она вполне натурально — с потекшей тушью и соплями.

— О, тогда, думаю, тебе не о чем беспокоиться.

— Да что ты такое говоришь, Гермиона! — вмешалась Парвати.