Синдром Джека-потрошителя

– Это уже не от тебя зависит. Максимум, что ты можешь сделать, – это не помогать мне и Анне. Но и это я тебе не рекомендую: мы с ней близки к чему-то важному. Ты сам видишь, что у полиции дела идут не очень. Мы делаем больше – а сделаем еще больше, если ты перестанешь мельтешить.

Леон прекрасно знал, куда бить. Лишь один идеал был для его старшего брата выше, чем святость семьи: торжество справедливости. Дима, по-прежнему возмущенный, заметно присмирел.

– Я просто надеюсь, что тебе хватит благоразумия не вредить самому себе, – только и сказал он.

– Я не врежу себе, я просто знаю, как относиться к капризам Лиды. Не каждое ее откровение стоит воспринимать всерьез, поверь мне.

– Значит, у тебя с этой Анной ничего не происходит? – уточнил Дима.

– Угомонись уже, ведешь себя как баба. Происходит расследование, вот и все, что тебе нужно знать. Я позвоню, когда от тебя что-нибудь понадобится.

Леон сам отключил телефон, а брат больше не перезванивал. Лидию ожидало очередное разочарование: ее верный защитник на сей раз оказался бесполезен.

Она снова рыдала за стеной. Судя по громкости, Лидия подобралась поближе к двери, чтобы ее точно было слышно. Всхлипывания и подвывания мешали ему сосредоточиться, да и не хотелось ему здесь оставаться. Все эти копания в грязном белье утомили его даже больше, чем расследование, которое продвигалось мучительно медленно. Лидия, избалованная сытой беззаботной жизнью, искала урагана страстей на ровном месте. Дима напоминал достопочтенную тетушку, проверяющую простыни на предмет подозрительных пятен. От всего этого Леону было и смешно и тошно.

Ты силен, когда тебе легко дышать. Вот тогда ты хороший охотник. Убери все, что мешает тебе дышать: ремни, и поводок, и все эти забавные костюмчики, в которые тебя рядят для забавы…

Снова этот голос в голове – еще одна проблема, которую нужно решать. Он был некстати, и он, в отличие от упреков Лидии, по-настоящему пугал Леона. Слишком уж часто он стал возвращаться! Нужно было переключиться, думать о чем-то настолько же важном и сильном, способном заглушить голос…

Думать об Анне, например. Да, это помогало.

Он шел по улицам, освещенным фонарями. Часы показывали, что уже поздно, хотя в вечной суете мегаполиса затишья не было. У Леона не было причин звонить ей, ему нечего было сказать, нечего спросить – по расследованию. Но не позвонить он не мог, его угнетала эта неопределенность.

Он опасался, что она не ответит – за Лидией, например, водилась привычка не брать трубку, когда они поссорились. Но Анна Лидией не была, да и, пожалуй, с ней нельзя было поссориться. Только заслужить ее доверие или потерять его, третьего не дано.

И то, что она ответила на его звонок, доказывало, что у него все не так уж плохо.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Нет, ничего… Просто хотел узнать, как ты.

– Это странный вопрос, – заметила она. – Я так же, как обычно.

«А я не знаю, как ты обычно, – подумал Леон. – Но хотел бы знать».

Он не стал говорить об этом. Асфальт под его ногами все еще был мокрым, кое-где остались неглубокие лужи, и в воздухе пахло дождем.

– А ведь ты угадала сегодня, – указал Леон. – С дождем, я имею в виду…

– Я не угадала, я просто предупредила тебя, что пойдет дождь. Я знала.

– Как ты могла знать, если в прогнозе погоды этого не было?

– Прогнозы ошибаются, я – нет. Я ведь ведьма, ты разве еще не понял?

По ее голосу несложно было догадаться, что она улыбается. Но она не заигрывала с ним, она сохраняла между ними дистанцию. И хотя Леону было любопытно, как она провернула этот трюк с дождем, он решил не давить на нее и сосредоточиться на самом главном.

– Послушай… мне жаль, что сегодня так все обернулось. Я прошу прощения за Лидию.

– Не неси ответственность за нее, не думаю, что она о чем-то сожалеет, – посоветовала Анна. – Да и не о чем ей сожалеть, поэтому твои извинения бессмысленны. Ты отвечаешь только за себя.

– Тогда извиняюсь, что я это допустил.

– Это правильно. Ты доставил мне неудобства.

– Но… это ведь ничего не прерывает, правда? Мы еще можем работать вместе?

Последовала пауза, которая показалась ему бесконечно долгой – почти вечной. Наконец Анна ответила:

– Да, мы можем работать вместе. Мы не подобрались к нему, но мы близко, ближе, чем кто бы то ни было. Мы не имеем права остановиться. Но чтобы у нас все получилось, придется соблюдать одно очень важное условие.

– Какое же?

– С этого дня ты должен делать все, чтобы у твоей жены не было ни одного повода для ревности. Это будет печалить ее и отвлекать нас, а мы сейчас не должны отвлекаться.

– Как скажешь.

Он согласился, потому что не мог не согласиться. Анна права, да и Дима, по-своему, тоже, и Лидия…

Но чувство несвободы в его душе укрепилось, и Леон, как ни старался, не мог от него избавиться.

* * *