Синдром Коперника

Я так напился, что не был уверен, смогу ли подняться с дивана. Чувствуя, как сильно меня развезло, я окинул взглядом книжные полки. Мне с трудом удавалось сосредоточиться, удерживать взгляд. Книги громоздились одна на другой, высовываясь отовсюду, никакой логики в их расстановке я не обнаружил. Романы чередовались с философскими сочинениями, документальными книгами, биографиями, словарями… Много было юридической литературы, видимо из-за профессии Аньес, имелось также несколько старых комиксов и неплохая подборка видеокассет. Переплеты по большей части ободраны и обтрепаны. Все это так отличалось от моей собственной библиотеки, аккуратно расставленной: отдельно романы в алфавитном порядке, отдельно документальная литература по тематике. По крайней мере, так было до того, как в родительскую квартиру ворвались злоумышленники и вывалили все на пол… Но я не должен об этом думать. Не сейчас.

Вернулась Аньес с двумя бокалами виски, поставила их на столик, потом зажгла на другом конце комнаты ароматическую палочку.

— Рассматриваете мою библиотеку?

— Да…

— Любите читать, Виго?

Я улыбнулся.

— Очень.

— Я тоже, — сказала она, присаживаясь рядом.

Она вздохнула, и в ее вздохе мне послышалась страшная усталость, даже смирение в конце этого трудного дня.

— Неплохое средство, чтобы убежать от реальности, не так ли?

— Простите?

— Чтение — отличный способ уйти от реальности…

Я заколебался. Никогда прежде я не задавался подобным вопросом. Каждую неделю я заглатывал невероятное количество книг, но не задумывался почему. Просто делал заметки в своих записных книжках, опасаясь что-нибудь забыть. Навязчивые страхи страдающего амнезией. Бегство? Неужели? От чего?

— Не знаю, — пробормотал я в конце концов. — Не уверен, что бегство — именно то, чего я ищу в книгах…

— Вот как? Значит, вы не любите романы?

— Да нет же! Очень люблю! Но, по-моему, не оттого, что хочу уйти…

— Тогда почему?

Я пожал плечами. Я не был уверен, что способен ответить на подобный вопрос.

— Ну… как бы это сказать? Думаю, скорее наоборот.

— Наоборот?

— Да. Я читаю…

Я подыскивал подходящий глагол.

— Читаю, чтобы очеловечиться.

— Что вы имеете в виду?

— Почувствовать себя человеком, ощутить свое соучастие…

— Соучастие в чем?

— Трудно объяснить. Ну… в человечности? Мне нравятся те книги, в которых я нахожу, пусть на мгновение, то, что составляет нашу сущность… Не знаю, ясно ли я выражаюсь… Не забывайте, я пьян, Аньес.

Я прочистил горло и неловко поерзал на диване. Ситуация была для меня совершенно непривычной, к тому же с ролью искусного собеседника я вряд ли бы справился. После сегодняшних потрясений я еще больше боялся не угодить Аньес, мне казалось, что я должен взвешивать каждую свою фразу, каждое слово, будто малейшая ошибка могла стать роковой. Это здорово утомляло.

— А вы не допускаете, что чтение может быть простым развлечением? — поинтересовалась она, поднося бокал с виски к губам.

— Ну… Развлечением? Разумеется. Почему бы и нет. Но еще мне нравится, когда автору удается вызвать глубокие переживания, такие человеческие, всеобщие переживания, которые, оказывается, присущи не только мне, но и всему человечеству. Это придает мне уверенности. Понятно, о чем я?

— Думаю, да.

— Так вот. В эти минуты книга становится мостом между мной и миром, связующей нитью между личным и всеобщим. Вы меня понимаете?

— Да-да.

— Не представляю, как вы можете меня слушать и тем более понимать. Я напился вдрызг и несу полную ахинею…

— Напротив! — засмеялась она. — Это вовсе не ахинея! И мне очень интересно! Расскажите, какие романы на вас так подействовали?

Я не понимал, смеется ли она надо мной или все же говорит искренне. И решил, что ей хочется слушать меня, потому что так она отвлекается от невеселых мыслей и перестает думать о своих невзгодах…

— Какие романы? Ну… Даже не знаю… Романы Эмиля Ажара… Вы любите Ажара?

— Это ведь псевдоним Ромена Гари, не так ли?

— Точно. Под этим именем он написал «Вся жизнь впереди».

— Ну да! Мне она так понравилась! — призналась она. — Кажется, это единственная книга Гари, изданная под псевдонимом Ажар, которую я прочла. Теперь я поняла, что именно вы хотите сказать!

Я улыбнулся. Внезапно я ощутил чудесную легкость и умиротворение. Словно книга, которую мы оба когда-то прочли, могла заменить нам общие воспоминания. К тому же воспоминания приятные.

— Выходит, «Псевдо» вы не читали?

— Нет.

— Так вот, в «Псевдо» все то же самое, и даже больше, — все, что я ощущаю: страх оказаться одиноким среди других, никогда не встретиться и не понять друг друга по-настоящему, страх не быть собой, оказаться лишь пустышкой, — ведь собственное «я» невыразимо, а чужое — недосягаемо. Понимаете, о чем я?

— Более-менее…

— Все сказано в начале и конце первой главы. Вот, я могу воспроизвести по памяти: «Начала нет. Я был зачат, каждому свой черед, и с тех пор у меня общая участь. Как я ни старался уклониться, ничего, как и у всех, не вышло, и меня приплюсовали к общей массе». И дальше: «И все равно я ищу человека, который меня не поймет, и я его не пойму, потому что мне до жути необходимо братство».[7]