Синдром отсутствующего ёжика

– Спасибо, – согласилась я.

Я уже столько раз мысленно благодарила маму с папой, всегда заставлявших меня учить язык. Им было мало того, что я училась в спецшколе, у меня был еще индивидуальный преподаватель, маленькая, хрупкая учительница Вероника Викторовна, занимавшаяся со мной лет семь, пока я, со своим небольшим ростом, не стала выше нее.

Мне безумно нравилось ее тонкое лицо, всегда аккуратно завитые пепельные волосы, которые она скалывала сзади большой заколкой в модную тогда прическу, называвшуюся «Мальвина». Онато и научила меня разговаривать, используя всю ту лексику, которую я знала. Она никогда не заставляла меня учить грамматику или новые слова – этого хватало в школе.

Мы с ней разговаривали на самые разные темы: чем занимается мой папа, почему я не люблю уроки истории в школе и равнинные лыжи, дружны ли мои родители и не бывает ли мне иногда одиноко, совершенно без причин. За семь лет наших занятий она научила меня говорить и, наверно, даже думать поанглийски, потому что иногда мне снились сны, в которых я говорила на английском языке. Правда, это было очень давно. Я была уверена, и всех всегда убеждала, что училаучила английский и все забыла.

Но стоило мне позаниматься перед отъездом, во мне, будто из какихто потайных закромов, всколыхнулось огромное количество слов, грамматических формул, даже правил. Я, например, помнила, что нельзя употреблять два отрицания в одном предложении, и прекрасно различала времена. Вот тебе и детские бесполезные знания.

Так, может, я еще чтонибудь в себе полезное обнаружу? Мама когдато учила меня печь эклеры и большие яблочные пироги… Вдруг однажды настанет день, и я буду их печь? Хотя моя Ийка – малоежка, к еде относится с удивительным равнодушием. А испечь пирог на целый противень и доедать его самой всю неделю… Лучше съесть бутерброд и прочитать хорошую книжку, я так считаю.

Договорившись с администратором на вечер, я поднялась к себе в номер и первый раз в нем толком осмотрелась. Да, конечно, номер с размахом. Увы, это не доставляло мне никакого счастья. Красиво, конечно, приятно. Приятнее всего, что номер был идеально убран, буквально вылизан до последнего сантиметра. Я поняла, что и белье мне уже поменяли, и полотенца… Наверно, здесь все меняют каждый день. И пылесосят, и протирают зеркала…

Пройдясь по номеру, я насчитала шесть зеркал. Весь номер был оформлен в старинном стиле – с позолотой, тяжелой мебелью, велюровыми золотистыми портьерами и милыми, толстыми ангелочками, несколько выбивающимися из общего торжественного стиля королевской спальни, и почемуто показавшимися мне улыбкой художника, оформлявшего номер. Его маленькой тайной. Кто поймет – тот поймет и улыбнется.

Хитроватые ангелочки смотрели на меня с потолка, со стен ванной, с ковра у кровати и, кажется, говорили: «Не верь. Все неправда. И про рыцарей, и про замки. Давно ничего нет, и никто не знает, как было. Потому что было все вовсе не так, как ты можешь себе представить. Было страшно, мрачно, смрадно. В плохо освещенных коридорах королевского дворца пахло, как в конюшне. Но зачем тебе знать об этом? Представь, что ты… скажем, принцесса. На недельку. Поэтому у тебя вместо обычной раковины – золоченый таз, ванна с медными ручками в виде тюльпанов, а в комнате, чтобы включить свет, надо всего лишь провести рукой, вроде как погладить, шероховатую на вид и абсолютно ровную поверхность стены – там, где светится корона… А ночью, если опять проснешься на чейто непонятный звонок, на потолке тоже будет светиться корона – днем ее совсем не видно, скорей всего, она нарисована какойто специальной краской, видимой только в темноте…»

Я все открывала и открывала секреты своего номера и не уставала удивляться – надо же, ктото ведь сидел и придумывал это. И рассчитывал как раз на такую реакцию: вот я удивлюсь, вот немножко испугаюсь, когда сильно польется вода из большой морды дракона над ванной, или засмеюсь, стоя босиком на мягком плотном ковре и видя, как толстопопый ангелочек с совершенно хулиганистым прищуром целится прямо в меня. А куда можно попасть, целясь с пола в стоящую прямо над тобой скромную, практически незаметную во всей этой роскоши особу?

Глава 4

Правильно соизмеряйте пропорции вещей. Лучше быть молодым майским жуком, чем старой райской птичкой.

Марк Твен