Синдром отсутствующего ёжика

Вечером я поехала на фиесту с Лео. Мы сели в большой желтый автобус, старый, дребезжащий на кочках и рытвинах, и очень вместительный. По дороге я не удержалась и как могла осторожнее спросила его об удивительных мужчинах с бантиками. Ведь понятно, что если я встретила трех странных личностей, их должно быть больше на острове. Мне хотелось знать, туристы или местные жители таким оригинальным образом организовывают свой досуг. Лео или не понял меня, или ничего не знал об этом. По крайней мере, он, нахмурясь, покачал головой и сказал, что слышит о таком в первый раз. Возможно, нехватка лексики и незнание более точных слов не позволили мне описать тех оригиналов понятно, и Лео решил, что бантики у них были на голове.

– Вам нравится наш остров? – Лео заметил мое замешательство и засмеялся: – Похож на огромный камень, вылезший посреди моря, правда? Вся наша растительность – редкие пальмы, кривые деревья, агавы да кактусыопунции. И еще желтые кабачки, которые выращивает жена моего брата.

– Я не настолько разочарована увиденным, – корректно заметила я.

– Но у вас, тем не менее, достаточно удрученный вид. – Молодой человек смотрел на меня доброжелательно и внимательно.

– Я скорее разочарована всей своей предшествующей жизнью, – пришлось сказать мне.

– Так вам представился хороший случай посмотреть на все иными глазами, разве нет? Как еще это можно сделать, если не уехать за тридевять земель и оттуда взглянуть на себя подругому?

– Вы философ, Лео.

Он совершенно серьезно кивнул.

– Я учусь на философском факультете в Риме. Летом всегда работаю. Интереснее всего размышлять о жизни, общаясь с разными людьми. Гостиница – идеальное место для этого. А наш остров… Он прекрасен, не правда ли? – Лео вздохнул. – Я здесь родился и вырос, и когдато не знал, что твоя земля может быть и другой. Наши дети в школе на тему «Моя родина» обычно рисуют каменный остров посреди моря, с тремя деревцами.

– А вы как рисовали?

– А я рисовал великаншу, таскавшую камни для своего дома, чтобы жить там со своим малышом. Правда, жили они на соседнем острове – Гозо, но это же тоже наша страна… Вы слышали, кстати, что вся внутренность Мальты изрыта подземельями, ходами, тоннелями, как старый шкаф – жукомточильщиком? Существует даже легенда, что до сих пор внутри Мальты живут люди, никогда не выходившие на поверхность и остановившиеся в своем развитии в доисторическом прошлом…

– Интересно было бы с ними поговорить… – проговорила я.

– И что бы вы им сказали?

Я покачала головой:

– А что я могу им сказать? Наоборот, я бы послушала их. Спросила бы о чемнибудь, о самом главном. Чтобы понять, что время идет, а самое главное – не меняется. Так же бывает страшно, так же пугает одиночество и старость, точно так же захлестывает любовь и ненависть, невыносимо больно за детей…

– И вы – философ, – улыбнулся Лео и посторонился, чтобы дать дорогу старой женщине, только что дернувшей за веревочку. Это означало, что она намеревается выйти на следующей остановке. Рядом с водителем несколько раз тренькнул большой велосипедный звонок, прикрепленный толстой проволокой, и он махнул назад рукой, давая знак, что слышал и остановится.

– Я – врач. Мне волейневолей приходится размышлять.

– Мне кажется, вы ошибаетесь. Как раз людям вашей профессии не очень свойственны обобщения, поверьте. Думаю, что это ваша личная особенность.

– Может быть, – пожала я плечами. – Я редко думаю о себе – какая я.

– Неинтересно?

Я не успела ответить Лео, потому что автобус так резко остановился, что сидящие люди чуть не попадали со своих кресел, а из стоявших многие едва удержались на ногах, ктото даже упал. Водитель, сначала выругавшись, вдруг засмеялся. Пассажиры, первым делом ахнувшиеохнувшие, тоже, посмотрев вперед, стали смеяться. Шесть или семь бродячих котов сидели прямо на дороге и смотрели на белоснежную красавицукошку, расположившуюся чуть поодаль и тоже смотревшую на них пронзительноголубыми глазами. Один из котов, привстав, потянулся и сделал несколько шагов к красавице. За ним потянулись остальные. Она им чтото сказала на своем языке, и коты, как по команде, остановились. Кошка, легко прыгнув, перебралась повыше, на камень у дороги, коты, как зачарованные, не сводили с нее глаз.

Водитель чтото проговорил. Как и многие островитяне, он говорил на удивительном английском языке, вставляя то и дело слова из своего родного, мальтийского. Поэтому я смысла не уловила, но пассажиры, слышавшие его, засмеялись.