Синдром отсутствующего ёжика

Это прозвучало почти как «я у ваших ног». Первое, о чем я опять подумала, – мне нечего надеть. Точно, все. Это конец. Тесное общение с мужчинами превращает самую умную женщину в непроходимую дуру, старающуюся только понравиться, причем самыми банальными средствами. Я стремительно подошла к шкафу, на полном серьезе просмотрела снова всю свою одежду, потом то, что не взяла с собой Ийка. И по-настоящему расстроилась, поняв, что надеть и вправду нечего…

На секунду я будто забыла о том, какой плохой сегодня был день у меня на работе, как много детей в районе болеет непонятной, не поддающейся никакому лечению вирусной инфекцией. Я уж не говорю о том, что пропавший папа Владика – новая забота, плюс к неразрешимой пока проблеме с моей собственной дочкой…

А я стою у шкафа и размышляю – белую ли водолазку мне надеть или бежевую? Белая постарее, но у нее укороченный воротник и рукавчики три четверти, и еще она так мило обтягивает грудь, не самую маленькую для моего небольшого роста. Зато бежевая – почти совсем новая и приятная на ощупь… Кто только, интересно, будет щупать мою водолазку?

Я укоризненно посмотрела на себя в зеркало большого старинного шкафа, где хранились все наши с Ийкой вещи за последние десять лет, а также Ийкины малышовые вещички, которые не удалось никому раздать, мое выпускное розовое платье и остатки свадебного (однажды я неудачно пыталась его перешить Ийке в платье для снежинки на новогодний карнавал)… Вдобавок там лежали и висели на резиночках старые шляпы моей мамы – как-то очень давно Ийка набрала их у бабушки, чтобы играть с девочками в «дам», да так они у нас и остались…

Мальчики, услышав о перспективе повидать Кротова, пришли, как и следовало ожидать, в восторг и стали быстро собираться. Уже перед самым выходом раздался звонок. Почему-то я сразу подумала, что звонит Кротов и собирается сказать, что все отменяется – у него срочное задание, надо сидеть в засаде. Стеречь преступников или красивых юных девушек, временных работниц почты, к примеру, или временных резальщиц колбасы… Большинство девушек устраивается на подобную работу временно, то того прекрасного дня, когда молодой синеокий банкир на свежевымытой машине не заберет их в другую жизнь, где колбасу режут и письма сортируют унылые, никчемные тетки, а юные дивы только еженощно изгибаются в шелковых простынях, и ближе к вечеру, проснувшись и откушав икорки, прогуливаются по бутикам.

Я упорно не разрешала себе думать о Кротове не иначе как о ловеласе. Почему-то именно это слово, милое, не очень современное, немножко кокетливое, подходило ему больше всего. Улыбка, взгляд, поворот плеч…

Уверенная, что услышу голос Кротова с извинениями, я заранее строго ответила:

– Да. Слушаю.

– Александра… Ви… – звонящий человек запнулся.

– Витальевна, – договорила я с облегчением, не узнавая голос. Я только поняла, что звонит не Кротов, и обрадовалась – значит, прогулка на велосипеде не отменяется.

– Это Сергей Симонов.

– Здравствуйте, – ответила я, пытаясь сообразить, а кто же такой Сергей Симонов. Не однокурсник, нет, не одноклассник… Сосед? Ведь только что я где-то слышала это имя… в какой-то связи с Кротовым…

– Я отец Владика Симонова… – объяснил звонящий, и я только сейчас поняла, что говорит он очень слабым голосом.

– С вами… все в порядке? – спросила я.

– Не совсем. Я… в больнице. Ничего страшного, но…

– Вы в Москве?

– Нет, то есть да… почти…

Я мельком глянула на определитель номера: определились всего три цифры. Так бывает, если звонят из автомата. Или из другого города.

– Мне немножко придется подлечиться. Как Владик? Я могу его оставить у вас еще на некоторое время?

– Да, конечно, он вполне всем доволен. Ест, спит нормально. Играет, смеется. Ко мне привык.

– Хорошо… Я вам очень благодарен. Я скоро выйду…

– Подождите! – мне показалось, что папа Владика сейчас повесит трубку. – Скажите, может, вам нужна помощь? Давайте, я приду в больницу, что-то вам принесу… У вас что, травма? Может, нужен хороший врач? Вы мне скажите хотя бы, где вы?

– Конечно, обязательно скажу… Пишите мой номер. Сейчас… Сюда просто нельзя – здесь такие все… переломанные, страшно очень. Владику сюда нельзя. И я сам лежу на растяжке, не встаю…

– Но кто-то за вами ухаживает?

– Конечно! Все нормально. Ой, тут просят освободить телефон, я из автомата звоню… Вы извините… На мобильном денег нет…

– Но…