Синдром счастливой куклы

«А что если да? — остервенело печатаю я, живо припоминая пренебрежительные заявления Юры и его друзей. — Какая, к черту, разница? Не станешь со мной общаться? На меня с самого рождения вешают ярлыки: если девочка, то розовые пеленки, бантики и рюши, куклы и цветочки. «Будь хорошей», «не лезь», «терпи», «промолчи». Я слушаюсь взрослых, вырастаю, и что же? «Работник с низкой зарплатой, «шкура», «овуляшка», «лучше бы жарила котлеты…» Вашу мать, почему вы уверены, что знаете обо мне больше, чем я сама? Я с раннего детства слышала это дерьмо. Так вот: это на самом деле дерьмо».

«Твой пол имеет для меня значение только потому, что я никогда не стану материться при тян», — отвечает Owl, а я удивленно икаю и прибавляю яркость на экране.

«Вот как? А если я и сама матерюсь, как матрос?»

«Дело не в тебе. Дело в моем воспитании. Извини, если чем-то обидел».

«Что же ты с таким воспитанием забыл на борде для извращенцев? — я заправляю за уши голубые патлы и поудобнее перехватываю чашку. — Откуда ты? Где таких все еще производят?»

«Я редко залетаю сюда. Только когда совсем уж плохо. Родом я из одной солнечной станицы… Деревенщина, в общем))) Но я давно оттуда уехал. А сейчас временно кантуюсь на стройке — флэт, где я вписывался последние две недели, вчера разогнали менты».

Воодушевленно заношу палец над клеточками клавиатуры, набиваю пару фраз об офигительной схожести наших приключений и захватывающем побеге от полиции, но вдруг застреваю на нике неведомого собеседника.

Owl. Сова. Филин… Парню с чудным прозвищем Филин я обязана своим спасением и едва не уехавшей крышей.

Таких гребаных совпадений просто не бывает!

Я облизываю пересохшие губы и пытаюсь унять сердце, бьющееся у горла.

Так вот откуда этот загадочный персонаж появился в нашем городе.

Шрамы на его предплечьях и тик приобретают иной смысл — он тоже разбирается в оттенках боли и даже собирался покончить с этим миром навсегда.

Мне нравится разговаривать с ним — с первой строчки и с первого слова в реале он будто живет в моей голове. Если бы не бардак в ней, многих кошмаров удалось бы избежать…

На крыши серых домов наползает махровая туча, мутный ливень обрушивается на землю, будто кто-то наверху перевернул гигантское помойное ведро. К нему присоединяется шквалистый ветер — с остервенением толкается в стены и сотрясает рамы, делая погоду максимально поганой.

Судя по мгновенно запотевшим стеклам, температура за бортом приближается к нулю, а у Филина при себе только худи, тонкая ветровка и полупустой рюкзак.

Сдавленно матерюсь, закрываю форточку и спешу в комнату, на ходу придумывая приемлемые версии для себя и для Юры.

— Насчет этого вашего Филина… — осторожно начинаю я, нависнув над столом, и Юра накрывает микрофон ладонью. — Я тут узнала, что… он живет на улице. Пусть он приедет. Давай его впишем? Позвони ему!

8

— Чувак, тебе рили некуда податься? Так чего же ты молчал. Вызывай «Убер» и приезжай. Экскаваторная… Нет бабла? О-уке-е-ей… Только ментам не попадись. — Юра манерно расплющивает окурок о дно пепельницы, нажимает на сброс и удовлетворенно потягивается. — Он сейчас пешочком пригонит. Будем жить втроем… А что? Модный тренд — мжм. Если твоя или моя маман спросят, что за хрен поселился на нашей кухне, скажем, что у нас теперь полиаморные отношения!

— Думаю, хватит с них и одной нашей свадьбы… — Идиотский смех Юры заразителен и заставляет меня расхохотаться, но скорее от отчаяния.

В день росписи мы поклялись, что никогда друг друга не полюбим. И не полюбим никого на стороне: он — потому что циничный, я — потому что сломленная. В этом и заключалась настоящая преданность. Юра ни разу не нарушил договор, меня тоже не тянуло налево — слишком болезненным и горьким было прошлое, слишком туманным — будущее.

Однако теперь, если Филин надолго впишется здесь, мне предстоит ежедневное искушение и огромная работа над собой.

Ливень стих так же внезапно, как начался, кухню озаряет яркое, почти летнее солнце, по заляпанному кафелю ползут блики, в воздухе кружится золотая пыль.

Обложившись косметикой и вставив в бесполезные глаза контактные линзы, я вдохновенно крашусь, а в теле вибрирует ток. Я волнуюсь, как школьница перед первым свиданием, краснею и дергаюсь, но мне хочется встретить Филина во всеоружии. Мне очень хочется, чтобы от восхищения у него отвисла челюсть.

К иррациональной, ничем не подкрепленной радости присоединяются сладкие, ноющие чаяния и надежды. В таком состоянии тянет на подвиги и безумства, и Юра, заполучивший наконец чувака, способного сделать его группу по-настоящему культовой, тоже в нетерпении ерзает на табуретке.

В его телефоне щелкают оповещения, а в зеленых, как у кота, глазах вспыхивает азарт:

— Дейзи разжился деньгами — папаша спустя месяц вспомнил о его ДР и перевел. Чувак скинет у нас вещи, а в два намечен сбор у гаражей. Едем на выхи на дачу к Ками. План такой… — Юра прижимает телефон плечом к уху, внезапно затыкается и предостерегающе подносит палец ко рту.

В трубке слышится визгливый голос его матушки:

— Чего тебе, дорогой? Опять денег? Сколько?