Sindroma unicuma. Finalizi

Я поиграла с пузырем: надавливая на стенки, любовалась изменением волнующихся желейных форм и игрой света. В какой-то момент обернулась случайно к Мэлу, а он смотрел не на ладонь с притянутым летуном, а на меня, и улыбался. Значит, посмеиваемся над моей детскостью?! — поджала губы и смахнула пузырь с его руки. Желе поплыло в воздухе, колыхаясь, а Мэл снова обнял меня.

Я поелозила, пытаясь сбросить плен захвативших рук, впрочем, заранее зная о бесполезности попытки. Каким образом народные массы могут показать возмущение происходящим произволом, то есть назойливыми объятиями чужого женишка? Открыто протестовать, с флагами и митингом — мне же дороже. Свидетелями недовольства станут несколько пар нетрезвых глаз, и у каждого из собравшихся в ограниченном пространстве автомобиля найдется свое мнение, не обязательно совпадающее с моим. Лучше не привлекать к себе ненужное внимание и незаметно доехать до клуба, где быстренько выбраться из капкана рук Мелёшина, а если он не отцепится добровольно, то воздействовать каблуком на его ботинок. Пока же предприму "глухую" забастовку и гордо отвернусь, как раз в сторону пестроволосого друга Мелёшина.

Повернув голову, я тут же пожалела, потому что Макес и его подружка целовались — увлеченно, слившись в страстных объятиях. На ногах спутницы пестроволосого красовались длинные блестящие сапоги, доходившие до середины бедра, а узкая полоска, обтягивавшая попу, символизировала юбочку.

Мои щеки запылали, и я перевела ошеломленный взгляд на веселящуюся компанию по соседству. Тут же полно посторонних! Разве можно, не стесняясь, тискать друг друга на виду нескольких человек?

Оказывается, можно. Еще одна парочка с краю отвлеклась от шумного действа и уделила внимание более интересному занятию, а Петя, накачиваясь спиртным, по-моему, вообще мало что видел, кроме прелестей девицы напротив.

Ужасно! Надо бы зажмурить глаза и для верности закрыть руками, потому что вид целующихся пар подействовал на меня нездорово, заставив сглотнуть. Чем бы промочить пересохшее горло?

У меня же есть шампанское, — вспомнила и затянулась остатками теплой жидкости, скривившись от противного вкуса. Куда бы выплюнуть? Холодное игристое пилось лучше, чем бодяга, из которой вышел газ. Мэл ловко выудил из моей руки фужер и стукнул ботинком по основанию сиденья. Снизу выехала небольшая пластиковая подставка с двумя колечками, в одно из которых он вставил стеклянную посудину.

Что Мелёшин себе позволяет?! Теперь я уже и выпить не могу, когда хочется? Да кто он такой, чтобы решать, что для меня лучше? И на что он намекает? На то, что пора переходить от пития к другим волнующим делам, последовав примеру друга? — вскипела я и сложила руки на груди, отвернувшись в сторону, то тут же подскочила как ошпаренная, отведя взгляд от целующейся парочки. Вправо не смотри — там Мэл поедает меня глазами, прямо не смотри — там Петя не отрывает взора от глубокого декольте, налево не смотри — там Макес приклеился к девице в сапогах до попы.

А ведь это не та девушка, с которой друг Мэла прогуливался по Большому банкетному залу, — вспомнилось некстати. На моей слегка нетрезвой памяти официальная дама пестроволосого выглядела скованно, демонстрируя светской публике длинное вечернее платье и пресную внешность, несмотря на тщательно подобранный макияж. Сейчас же в лимузине со Звенигородцевым целовалась яркая, незакомплексованная девица, не стесняющаяся показывать свои ноги, подчеркивая их длину. Не похоже, чтобы она была на приеме, её не пустили бы на официальное мероприятие в легкомысленной одежде.

Макес такой же бабник, как и Мелёшин! — осенило меня. Сплавил свою даму домой в девичью постельку и, не стесняясь любопытных глаз, поспешил развлекаться с другой — сговорчивой и доступной. Наверняка пестроволосый тоже связан обещаниями со своей избранницей, что не мешает ему отрываться на стороне.

Ненавижу! Все они одинаковы — детки из высшей лиги. Лицемерны и циничны, без стыда и совести, и в этом плане Мэл недалеко ушел. Несмотря на то, что его невестушка едет в следующем лимузине, он оставил ее в одиночестве и забрался в нашу машину с определенной целью. И какая может быть причина? — фыркнула я гневно. Только одна, ушедшая недалеко от цели его пестроволосого друга.

И верно: рука Мэла осторожно прокралась под мое платье, заставив вспорхнуть чутких бабочек, и, дождавшись, когда они замрут, поползла по ноге.

Конечно же, следовало затрепетать и отдаться на волю прикосновений, обжегших жаром, как было ранее, едва Мэлу стоило дотронуться до меня. Очевидно, и сейчас он рассчитывал на нечто подобное. Козел! Неужели Мелёшин думает, что для меня не имеет значения, связан он кем-то обязательствами или нет? То есть он считает, что мне нужно радоваться оказанному вниманию и почитать за счастье его домогательства? Не на ту напал. Я не растеряю остатки самоуважения! — захлестнуло меня волной гнева.