Sindroma unicuma. Finalizi

Вот олух! Что стоило сказать: "Непременно" или "Обязательно, при случае" или, на худой конец, "Моя маменька ориентируется лучше, спросите у нее"?

И в неудачах нужно видеть хорошее. Очевидно, та, другая, пребывала в счастливом неведении относительно будущего Мелёшина: строила планы, примеряла новую фамилию, выбирала фасоны свадебных платьев, и вот тебе на! — оглушительная новость сразила наивную дурочку наповал. Девчонка узнала, что оказалась увлечением Мэла — очередным, незначащим, временным.

Самолюбие Августы торжествующе захохотало. Хитромудрая девица залезла в постель к Мэлу, рассчитывая заарканить блестящего жениха, а он не посчитал нужным предупредить, что ей ничего не светит. То-то глупая овечка побледнела и с вытянувшимся лицом ринулась из толпы.

"Иди, поплачь в сторонке над своей горестью", — ликовала Аксёнкина, а расстроенный донельзя Мелёшин оглядывался вслед, наплевав на правила хорошего тона и совершенно не стесняясь присутствием своей дамы, отчего опускался в глазах Августы ниже и ниже. Разве не стыдно мужчине вести себя, словно озабоченному потаскуну, позабывшему о достоинстве?

Нетерпение, с которым Мэл стремился избавиться от Аксёнкиной и привлек друзей к уговорам той, другой, злило. В конце концов, что он себе позволяет? Августа — не какая-нибудь дешевка, чтобы Мелёшин откровенно пренебрегал обязанностями кавалера.

"Что ж, он сам напросился", — решила она. Мелёшин-старший узнает об отсутствии воспитания у своего сына, как и его супруга. А еще можно с помощью Евгеши пустить слушок, что кое-кто из девчонок одаривает "легкомысленной" болезнью всех проходящих через постель, и, конечно же, упомянуть в сплетне новообретенную дочку Влашека.

Мелёшин усадил Аксёнкину во второй лимузин, а сам остался снаружи. Через тонированное стекло она видела, как он торопливо зашивал порез на руке (и когда успел пораниться?), а затем решительно направился к первой машине и сел в нее.

"Слабак и слепец!" — вскипела Августа. Распутная девка вертит им, как хочет, и устроила в холле представление, словно настоящая шлюха. Неужели Мелёшин не видит, что смешон? Наверняка девчонка вскружила головы и многим другим. В банкетном зале около нее вились толпы мужчин, и она расточала благосклонные отшлифованные улыбки, завлекая осоловевших глупцов в свои сети. Профессионалка.

По пути в клуб Аксёнкина откровенно скучала, но скуку скрашивали разнообразные предположения.

Та, другая, ехала сейчас в первой машине со своим кавалером, а рядом с ними сидел Мелёшин. Неужели спутник девицы ослеп и не замечает очевидных вещей? Мэл не знал полумер и шел напрямик к цели, топча мешающих ногами. Может быть, в лимузине началось выяснение отношений, и, как следствие, драка? О, было бы неплохо, если бы в начавшейся потасовке случайный удар пришелся в челюсть или в глаз легкодоступной девке, — воодушевилась Августа.

Вместе с ней во второй машине ехал Сахарок с незнакомой блондинкой, и они переговаривались на ушко словно голубки-молодожены. Аксёнкина хмыкнула. Было бы весело сказать дочке начальника Департамента науки, где и с кем проводит свободное время ее избранник, и посмотреть на реакцию. Хотя, скорее всего, толстушка знает об этом.

Соседи по салону развлекались, однако Августа осталась в стороне от веселья. Ей казалось, компания, собравшаяся в машине, перешептывалась, злословя в ее адрес. Нацепив надменную маску, Аксёнкина отвернулась к окну. Её не унизить насмешливым взглядом или колкой фразой. Пусть себя унижают неудачники: Мэл, стелящийся перед той, другой, её кавалер, которому открыто наставляли рога, и та, другая, предлагающая себя мужчинам, не стесняясь.

К сожалению, мечты о мордобитии не сбылись. Правда, Мелёшин был мрачен лицом и выглядел дерганым, девчонка светилась злобой, а ее спутник усиленно протрезвлялся свежим воздухом, чтобы позорно не оставить содержимое желудка на асфальте.

Зато в клубе настроение Августы менялось как флюгер на ветру, и спокойствие пропало напрочь.

Разглядывая пляшущую толпу, она брезгливо морщилась. По убеждению Аксёнкиной под музыку дрыгали телесами только дебилы. Танцующие напоминали марионеток, которыми управлял невидимый режиссер, дергавший за ниточки. Августа ни за что не согласилась бы присоединиться к стаду тупиц, даже если Мелёшин уговаривал бы её, встав на колени. Впрочем, он и не вставал. Мэл вел себя как тюфяк с мозгами, перетекшими в область паха.

Неожиданная компания парней, пытавшихся завести знакомство с распутной девицей, повеселила Аксёнкину. "Посмотри, Мелёшин, на доступную шалавку, которая без боязни отправилась танцевать с двумя незнакомцами", — взглянула она победоносно на своего спутника, а тот вперился в танцпол, и вид у него был как у безумца.

Внезапно Мелёшин резко поднялся и, перемахнув через стол, ринулся в толпу. Эффектно, что ни говори. Августа на миг позавидовала той, другой, пробудившей в Мэле темное, нехорошее, неконтролируемое. "Может, он убьет её?" — подумала с надеждой Аксенкина. — "Хватит унижаться перед легкомысленной дрянью!"