Sindroma unicuma. Книга 2.

Пока я плескалась у раковины, так и не спустив сумку с плеча, профессор принес из лаборатории гнутый зеркальный лист, снятый с какого-то прибора. Глядя на размытые контуры растянутого лица, я пригладила волосы, но не сказала Альрику спасибо за джентльменский жест. И того достаточно, что подняла настроение мужчинам своей запачканной физиономией.

- Сняли бы сумку, - предложил профессор. - Могу подержать.

- Нет, - ответила я резко. - Там... результат нашей сделки.

Альрик непонимающе воззрился и вдруг весело ухмыльнулся.

- Пройдемте, - только и сказал, вынимая швабру и пропуская вперед великую спасительницу деканов, проректрис и профессоров.

Дорога до закрытой лаборатории прошла во взаимном молчании, но по пути мой спутник здоровался и пожимал руки встречным знакомым и коллегам, которые жили спокойно, дышали ровно и не подозревали, что несколькими коридорами правее, в одной из множества лабораторий, недавно был спасен мир. Мною. Ну, и Альриком. И деканом. И вообще, надо быть скромнее.

Мы шли, и я вдруг поймала себя на мысли, что в голове пусто. Даже если навстречу попалась бы Лизбэт с топором, приготовленным для соперницы, или следом бежали бы толпы фанаток, забрасывая камнями, мне стало всё равно. Голова работала, но острота ощущений притупилась. Происходящее воспринималось через призму отстраненности, будто бы я со стороны наблюдала за собой.

- Почему пострадали Стопятнадцатый и Царица? - спросила, когда мы подошли к стене с электронным замком, и не сообразила, что раскрыла прозвище проректрисы. - На них же clipo intacti*.

- Щит не защищает от физических травм, - пояснил профессор. - Он отбрасывает любое вис-воздействие, но не спасет от подзатыльника или от острого клюва.

Альрик пропустил меня в лабораторию. Ведь я зарекалась больше туда ни ногой, а не прошло недели, как снова ошиваюсь на закрытом пятом этаже.

- Я думала, набежит народ, и нас будут снимать с пожарной машины или растянут батут под окнами. И приедет телевидение, а газетчики возьмут интервью, - пробурчала, водрузив сумку на кушетку.

Мужчина скрылся в комнате с пальмой и загремел чем-то стеклянным. Наверное, выгребал лекарства из холодильника, которые могли пригодиться в разрушенной лаборатории.

- Вынужден разочаровать. Мы поставили veluma cilenche*, усилив его заклинанием отвлечения, - ответил профессор, выйдя из комнаты отдыха. Мои предположения оказались верными. В руках он держал коробку, в которую составлял флаконы и пузырьки из шкафчика. Туда же бросил кучку упаковок с перчатками, бинты, салфетки, еще что-то вытаскивал из ящиков, ходя по туда-сюда по помещению, и складывал.

- А как Евстигнева Ромельевна попала в лабораторию? И что это за птица? А что вы будете с ней делать? Как от нее избавиться, если она неживая? - прорвало меня. - А...

Увлекшись я, не заметила, как Альрик остановился напротив.

- Тс-с, - приложил палец к моим губам, и я замерла, растерявшись. - Вы задаете слишком много вопросов. Не берите случившееся в голову.

Как не брать, если у проректрисы вырван кусок мяса с талии, Стопятнадцатый исполосован как бойцовый кот, а жуткий монстр под бронированным стеклом ждет малейшую оплошность, чтобы вырваться на свободу?

- Вопросы без ответов мешают спокойному сну и удачной сессии, так что отвлекитесь, займитесь приятными делами и забудьте о том, что видели. Поймите, Эва Карловна, ваша помощь оказалась поистине бесценной, и меня, как и Генриха Генриховича волнует ваше дальнейшее самочувствие. Прошу обдумать слова Стопятнадцатого. Он высказался из лучших побуждений, не имея специального умысла. Я же хочу просить вас о молчании - безоговорочном и тотальном.

Я хотела ответить, что не собираюсь забывать, а также трепать языком налево и направо, но, встретившись с глазами профессора, замерла. Он смотрел на меня так... словом, как не смотрел ни разу. Я имела честь познакомиться с ним сердитым, веселым, злым, задумчивым, расстроенным, невозмутимым, равнодушным, кипящим яростью, насмешливым, но сейчас... сейчас под взглядом мужчины сердце затрепыхалось, как пойманная в сети рыбка, и к горлу поднялась удушливая волна. В довесок профессор взял мою лапку и начал мягко поглаживать, а мне катастрофически не хватило сил вырвать руку. Я замерла истуканчиком, с языком, прилипшим к нёбу, и чувствовала, как наливаются жаром щеки и горят уши.

- Можно рассчитывать на ваше молчание? - спросил вкрадчиво Альрик, лаская ладошку, и каждое слово резонировало с ударами бухавшего сердца.

- Д-да... Конечно... - согласилась я завороженно, утопая в бездонной синеве взгляда.

- И забудете о том, что увидели сегодня?

- Да...

- Прекрасно. Умная девочка. И сильная, - сказал мужчина, и слова прозвучали наивысшей похвалой в его устах.

_______________________________________________

secanossi* , секаносси (перевод с новолат.) - разрезание, вспарывание

veluma cilenche* , велюмa силенче (перевод с новолат.) - покров тишины