Синее море, белый пароход

Дверь оказалась незапертой, и девушка осторожно вышла в коридор. Несколько шагов – и она уже на маленькой кухне. Турка с кофе, ещё горячим, стояла на плите. Не стесняясь, Мария заглянула в холодильник, достала сыр и ветчину. В хлебнице обнаружились булочки. Совсем неплохо! Она сделала глоток кофе и потянулась к бутерброду…

– Доброе утро!

Мария обернулась. Грозный взгляд Дамира, его хмурое лицо не предвещали ничего хорошего…

* * *

Цифры и диаграммы, графики поставок сырья для парфюмерной промышленности… Сосредоточиться не получалось. Дамир захлопнул ноутбук, подошёл к окну. А там всё тот же дождь и хмурое небо, затянутое облаками, всё тот же туманный Альбион с его стылым воздухом, который не даёт вздохнуть полной грудью. И как англичане выдерживают эту жизнь без солнца и тепла? Мужественная нация. Он всего три дня здесь, но уже скучал по ярким краскам родной страны.

Беспокойства добавляла и Адина. Лежит в постели, отвернувшись к стене. Устроила забастовку, отказывается от пищи. Что с ней делать? Отправить на родину? Рано, ещё не забылась история с пропавшей девушкой, наделавшая шума. Она расскажет о своих злоключениях, начнут выяснять подробности… Нет, Дамир не может бросить тень на репутацию своей семьи. Исключено.

Адине придётся потерпеть. Он не обидит её, нет. Адина особенная, таких Дамир ещё не встречал. Борец! Он едва справляется с ней, пытающейся вернуть свою свободу любым способом. Ни одной арабской девушке и в голову бы не пришло так яростно сопротивляться воле мужчины. Как отчаянно она выкрикнула что-то в аэропорту. Услышала русскую речь? Может быть. Хорошо, что этот зов о помощи длился секунды, и никто не успел ничего понять.

Девушка вызывала у него уважение и ещё какое-то странное чувство… Её хотелось оберегать, хотелось заботиться о ней, как о сестре…

В дверь поскреблись. Ну, это Мирза, такая вот у него странная манера тихо и скромно уведомлять о своём появлении.

– Входи, Мирза!

Заложив руки за голову, Дамир повернулся к дверям. Что-то случилось? Мирза редко приходит сам, предпочитает появляться, только когда его зовут. Дамир молча ждал. О чём спрашивать, за годы совместного существования они понимали друг друга с полувзгляда.

Мирза стол перед ним, безвольно опустив руки. Молчал, не поднимая головы. И сколько ещё продлится эта немая сцена?

– Говори, зачем пришёл…

Дамир подошёл к нему вплотную, заглянул в глаза. Не получилось, глаза Мирзы были против его взглядов.

– Друг, ты пугаешь меня…

– Я должен рассказать тебе о приказе твоего отца, – решившись, наконец, Мирза вскинул голову. – Впервые я ослушался его, и Аллах не простит мне этого предательства…

Он опять замолчал, и Дамир терпеливо ждал, когда тот продолжит свою покаянную речь.

– Фарид-хан просил меня увезти эту женщину. Подальше от тебя… Спрятать, чтоб никто не нашёл. Я должен слушаться его, но ты мой друг… Я хотел это сделать, но ты мой друг… Как быть?!

Вот так, значит? Отец захотел разыграть свою партию, как всегда, сделать всё по-своему? Решил, что его сын сам не справится с ситуацией? Расстроенный, Дамир мерил шагами просторный кабинет. Мирза провожал его глазами, ожидая ответа. Пусть скажет хоть что-нибудь… Но оба молчали.

– Иди! – Дамир, наконец, подал голос. – Ты поступил правильно, Мирза. Ступай, да пребудет с тобой мир!

А ему надо подумать. Впрочем, выход напрашивается сам. Сейчас он позвонит отцу, сделает ответный ход. Можно быть уверенным, в этой шахматной партии Дамир обыграет отца. Молодость и жажда справедливости одержат победу над мудростью и осторожностью.

Он достал телефон, нажал в списке нужное имя.

– Отец, это я!

После традиционных приветствий, вступительных фраз с вопросами о самочувствии и прочих обязательных слов Дамир произнёс:

– Ты должен знать это, отец. Та женщина… Она исчезла. Я выясняю обстоятельства… Пока неясно, что произошло. – Помолчал, выслушивая ответ с той стороны. – Конечно, я уже начал поиски. И буду держать в курсе.

Ах, отец, честный и правильный, как он мог? Дамир нажал кнопку отбоя. Вот так внезапно и низвергаются идолы, которым поклонялся много лет. Храм, построенный в душе на любви и уважении, рухнул. И внутри такая пустота…

Приоткрыв дверь, заглянул в комнату к Адине. Она лежала, отвернувшись к стене, такая хрупкая, такая несчастная. Опять от жалости защемило сердце. Так нельзя. Девушку надо чем-то занять, и придумать всё так ловко, чтоб не вздумала отказаться. Но чем? Он будет думать и что-нибудь обязательно придумает.

Тихо-тихо, чтоб не потревожить девушку, Дамир закрыл за собой дверь.

* * *

Мария открыла глаза. Что-то ей подсказывало, что от этого лежания будет мало толку. Кто она этим людям? Если умрёт, только обрадуются. Но, нет, она не доставит им такого удовольствия, пусть и не надеются. К тому же есть хотелось страшно. Образ скворчащей на сковороде яичницы маячил перед глазами. Ещё и сыру бы натёртого туда сыпануть…