Синее море, белый пароход

Александра умылась, накинула халат и села на кухне пить чай, ожидая, когда совсем рассветёт. Тогда она отправится в женскую консультацию и всё решит. Но ленивое осеннее солнце не спешило появиться на небосводе, пропадало с где-то за невидимым горизонтом, оттягивая встречу Александры с неизбежным.

Ну, вот… Не обманулась… Врач, заулыбавшись, со словами «таких смелых у нас немного», поздравила её с беременностью, прописала витамины, назначила еженедельные консультации. Прямо оттуда, присев на расшатанный стул у полузасохшего фикуса, Александра позвонила Дмитрию.

– Митя, ты мог бы зайти вечером? – Она еле удержала готовый вырваться вздох. – Мне надо тебе что-то сказать… Очень важное…

Ох, что она несёт! Какие-то напыщенные слова, как в плохом кино. Удивившись, Митя пообещал заглянуть к ней в лабораторию в обеденный перерыв. Заскочит на пять минут. И Александра не удивится, если его сегодняшний обед будет испорчен. В самом деле, зачем Дмитрию ребёнок? Он мужчина с большими проблемами, и рядом с ней ищет лишь радости и покоя на коротенькие пару часов.

– Шура, ну, это же… Это же… – Митя не находил слов, вышагивая вокруг неё быстрыми шагами. Вернее, слова были, но не те, что ждала от него эта женщина, сообщившая ему совершенно невероятную новость. – Да над нами наши же дети будут потешаться! На старости лет возиться с пелёнками…

Вот так, да? Глядя на Дмитрия, его гладкое, чистое лицо, густую шевелюру, мысли о старости появились бы в последнюю очередь.

– Хватит! Я же ничего у тебя не прошу, – голос Александры зазвучал жёстко, – просто ставлю тебя в известность. Ладно, иди, мне работать надо.

Работать… Да не до работы её сейчас. Ушёл, как сбежал, растерянный и несчастный. Честно говоря, Александра в чём-то понимала его. Женатый мужчина, а она ему кто? Никто! А вот дочери… Что бы сказала Маша? И вечером нужно будет с Ирой поговорить, может, хоть этот разговор получится.

Но вечером Ирина приехала домой в хорошем настроении, рассказывала о каком-то конкурсе, улыбалась забытой улыбкой. Не будет Александра её тревожить, успеет ещё сообщить о своём неожиданном подарке судьбы.

Она уже лежала в постели, читая новый детектив Устиновой, когда раздался звонок. Дотянувшись до телефона, увидела на дисплее фото Дмитрия.

– Шур, прости, так неожиданно всё было, наговорил тебе лишнего, – он говорил быстро и почти шептал. – Прости, ладно? Я всё обдумал, я с тобой.

Обдумал он? Улыбаясь, Александра произнесла:

– Ладно! Спи спокойно, дорогой товарищ, потом поговорим.

И нажала кнопку отбоя. Вот они, мужчины, странные, непостижимые существа…

* * *

На конкурсе Ирина не победила. Победили более сильные, более известные, и она хлопала им из зала вместе со всеми и вместе со всеми восторгалась талантом и уверенностью этих ребят. Ирина Вольская не победила, но заняла почётное четвёртое место и взяла приз зрительских симпатий. Это ли не победа?! По центру зала она шла на сцену в длинном, с открытыми плечами синем платье, полы которого эффектно обвивали ноги, привлекая восхищённое внимание мужчин.

С цветами и призом в руках в виде маленького позолоченного микрофона Ирина вернулась на своё место в зале, села рядом с Глебом.

– Поздравляю! Поздравляю, – он прикоснулся губами к её щеке. – Ты такая красивая.

– Спасибо, ты повторил это сегодня раз десять, – улыбнулась Ирина.

– Тогда я сменю пластинку. Ты такая талантливая. И красивая, – снова добавил Глеб и засмеялся.

Он радовался её успеху, больше, чем сама Ирина. Его карие глаза среди сотен других в зале, когда она исполняла свою конкурсную песню, горели верой в её талант и успех. Песню написал молодой, но модный и востребованный композитор, и она Ирине очень нравилась. В ней пелось о бескрайнем, бушующем море и белом паруснике, чьи высокие мачты упирались в синее небо. Он уносил в неведомые дали влюблённую парочку. Подальше от чужих глаз, от чужой зависти и осуждения…

После церемонии награждения, заехав в супермаркет, где Глеб купил вино и фрукты, направились в Ирине. Ей хотелось остаться одной, чтоб снова прокрутить в памяти этот день, повторить и запомнить прекрасные эмоции, которые она испытала, стоя на сцене перед притихшим залом. Но это показалось бы Глебу странным, Ирина и так вечно отталкивала его, ссылаясь то на усталость, то на плохое настроение. И он уходил, мрачнея лицом…

Но сегодня ей будет трудно придумать причину. И, в конце концов, Ирине надоело быть белой вороной, и когда-то же должно случится то, что называют взрослой любовью и о чём вечно шепчутся её приятельницы-студентки.

Мысли о предстоящем событии смущали девушку, и она, стоя к молодому человеку спиной, неловкими движениями нарезала сыр и колбасу, расставляла посуду, сервируя барную стойку, за которой они отметят её успех. Глеб стоял рядом, смотрел на неё особенным взглядом, который Ирина старалась не замечать. Наверное, так смотрит самец на понравившуюся ему самочку, перед тем, как наброситься на неё со всей мощью требующего удовлетворения тела…