Синее на золотом

– Так англичане движутся к городу? – немного успокоившись, спросил он.

– Похоже на то, – подтвердил Луи, – и то, что мы вывели из строя их корабли, для них ничего не значит. Хотя теперь они не смогут взять нас в клещи, отрезав с моря и с суши одновременно.

– Ч-черт, – проскрежетал священник. – Дьявол! – Он стукнул кулаком по столу. – Я отдам этого сукина сына под суд!

– Кого? – спросил Луи, ничего не понимая.

– Ушара, главнокомандующего Северной армии, – злобно бросил священник. – Полюбуйся, что он мне пишет. – Он расправил бумагу с текстом. – В связи с нехваткой людей и прочее бла-бла-бла вынужден отказать гарнизону Дюнкерка в помощи и так далее. Выкручивайтесь как можете. – И он снова ударил кулаком по столу с такой силой, что подсвечник подпрыгнул и завалился набок. – Черт! А Жюльен только недавно смог выехать из Парижа! Если бы он был здесь, я бы… Этот Ушар у меня бы поплясал, богом клянусь!

– Жюльен – это… – начал генерал.

– Гражданин Равенель, депутат Конвента, – ответил священник. – Мой брат.

«Ух ты, как интересно все оборачивается», – подумал Луи. Стало быть, депутат Равенель, о чьей суровости ходят легенды и который уже снял головы с нескольких нерадивых военачальников, – брат Кассандра. Что ж, в свете этого многое становилось понятно… даже слишком многое, по правде говоря.

– А раньше ты об этом не говорил, – заметил Ош.

– А ты и не спрашивал, – парировал священник. – Но ты можешь не бояться меня – по крайней мере, пока ты служишь республике так, как ты служишь.

– С какой стати мне тебя бояться? – возразил Ош, задетый за живое.

– С такой, что в свое время тебя отличил и повысил генерал Ле Венёр, а Ле Венёр был дружен и с Лафайетом, и с Дюмурье – двумя предателями родины. Поэтому мне и поручили приглядывать за тобой – на всякий случай. Если бы ты не оправдал доверие Франции, мне достаточно было поставить свою подпись вот на этой бумаге, – он вернул на место подсвечник, порылся в кипе бумажек на столе и выудил из нее одну, – и твоя голова слетела бы с плеч. – Он помахал бумажкой в воздухе. – Хочешь взглянуть?

Луи мрачно поглядел на него. Миг – и он выхватил листок из руки Кассандра и, отойдя к окну, стал изучать его. Это и впрямь был составленный по всей форме приказ о его аресте, в котором отсутствовали лишь дата и подпись ответственного лица.

– Я думал, тебя зовут Равенель, – уронил Луи, оборачиваясь к священнику. – А тут значится, что подписать должен гражданин Кассандр Сибулетт.

– Это я и есть, – подтвердил священник. – Сибулетт – это мое прозвище.

– А почему именно Сибулетт? – спросил Луи, возвращая ему приказ. На самом деле генерал находился в смятении, но гордость запрещала ему обнаруживать свои истинные чувства.

– Чтобы враги республики плакали[22], – коротко ответил священник. – Однако похоже на то, что в Дюнкерке они будут надо мной смеяться. Я подвел тебя, мой мальчик. Я был уверен, что Ушар не посмеет ослушаться моего приказа, а он ответил отказом. У нас нет сил, чтобы достойно встретить англичан.

– Я слышал об Ушаре немало хорошего, – возразил Луи. – Он храбрый генерал и достойный человек. Если он отказал, у него были свои причины. Северная армия ослаблена, новые рекруты ненадежны и думают только о том, как бы дезертировать. – Кассандр молчал. – Я знаю, мы слабы, знаю, у нас мало людей, но это ведь не первый раз, когда республика в опасности, и все равно мы держимся, несмотря ни на что. При Вальми было не лучше, и все же наши храбрые солдаты…