СИНЕЕ ЖЕЛЕЗО

- Кто эти люди? - спросил у офицера Сыма Цянь.

Рекруты, -коротко ответил тот и, отвернувшись, засвистел сквозь зубы.

«Кто же будет убирать урожай? - растерянно думал историк. -Деревни совсем обезлюдели. Если император не прекратит воевать, страну ждет голод...»

На шестые сутки кареты подъехали ко дворцу Игуань. Замок Каменных врат мог повергнуть в изумление любого зодчего. Его седловидные крыши с загнутыми краями сверкали цветной черепицей. Полукруглые плитки черепиц были уложены так, что напоминали связки бамбука. На концах связок гарцевали коньки из ночной светящейся яшмы.

Кровли дворца опирались на золоченые столбы, и на каждом из них восседало по дракону. Чешуйчатый хвост дракона вился вокруг столба, а лапами и головой чудовище поддерживало своды, бесчисленные палаты с пристройками, узорчато-воздушные арки и стропила с резными зверями поражали воображение гостя. Узкие прохладные галереи, связанные между собой, выходили в мраморные залы. Залы были полны солнечного света и веселого звона прозрачных ручьев. Маленькими водопадами ручьи низвергались в бассейны, облицованные зеленым камнем.

Кончались залы, - и перед гостем открывались новые ступенчатые переходы. Они вели к чертогам Небесной башни. Башня стояла на горной вершине, искусно обточенной и плоской. «Метеоры могли бы залететь в ее светлицы, - пишет очевидец, - а от перил к перилам могла б перекинуться радуга».

«Ну вот я и на родине», - подумал Сыма Цянь, проходя вслед за чиновником в узкие, железного литья, ворота, которые охранялись десятком рослых латников с длинными красными секирами в руках.

Мраморная лестница, застланная дорогими коврами, вела вверх, к покоям императора.

* * *

У-ди встретил опального историка так, словно расстался с ним только вчера.

- Мы хотели поделиться с тобой кое-какими мыслями и выслушать твой совет, - бегло оглядев Сыма Цяня, заговорил император. - Мы будем с тобой откровенны и начнем с главного. Государственная казна почти пуста. Сможешь ли ты изыскать средства, чтобы пополнить ее? Мы лично видим только один выход: ввести новые налоги. Но какие?

- Государь, - тихо ответил Сыма Цянь, - языком я уже накликал беду на свою голову и теперь не рискую снова давать вам советы...

Усы императора, похожие на иероглиф «ба» (перевернутая V), дернулись. Отведя глаза в сторону, он сказал:

- Мы совершили ошибку, Сыма. Гнев на Ли Лина застлал на минуту Солнце справедливости. Но мы постараемся искупить свою вину перед тобой, а также вознаградить по заслугам. С сегодняшнего дня ты назначаешься на должность чжуншулина[62], Указ уже подписан.

- Воля ваша, государь. Я ваш подданный и ослушаться не смею.

- Тогда У-ди заговорил почти заискивающим тоном:

- Ты можешь отныне говорить открыто все, что думаешь. Мы даем слово, что с твоей головы не упадет ни один волос.

- Я повинуюсь, ваше величество, и выскажу свои соображения. Жизнью я не дорожу, а желания мои остались прежними: видеть родину счастливой. Увы, она на глазах превращается в прислужницу хунну. Дом Хань научился заигрывать с высокомерным варваром. За тысячу лет не было большей печали. - Сыма Цянь говорил тихим ровным голосом, но губы его вздрагивали: - Государь! Моря глубоки потому, что принимают в себя все малые реки и ручьи. Владыки прославляются потому, что не отталкивают от себя простой народ.

- Ты опять за старое, - раздраженно прервал историка У-ди. - При чем здесь моря и ручьи, когда мы говорим о пустой казне?

- И я говорю о том же, ваше величество. Ваши чиновники взимают налог даже с трехлетних детей, даже с лодки и телеги. А люди все равно не в силах пополнить государственную казну.

- Так где же выход?

- Выход есть, государь. Солевары, работорговцы и плавильщики железа накопили несметные богатства. Надо провести строгий учет их имущества и обложить налогом. Укрывающих свои доходы следует ссылать на границы для несения воинской повинности, а их имущество забирать в пользу империи. Тогда народ вздохнет свободней и прекратятся восстания.

У-ди суженными мерцающими глазами смотрел на Сыма Цяня, и ученый впервые заметил, что зрачки императора похожи на кошачьи - они стояли торчком.

- Ты думаешь, что у нас не хватит сил подавить любой мятеж? - спросил император.

- Я этого не думаю, - спокойно ответил Сыма Цянь. - Но есть ли смысл в столь частых и неправых казнях? До недавнего времени при вынесении смертного приговора приказывалось трижды исследовать вину каждого узника. Теперь же ваши приспешники предают десятки тысяч невинных поруганию и острию меча за одно только слово. Я повсюду видел на дорогах клетки с отрубленными головами. Берегитесь, государь, ибо всякая власть подобна лодке, а народ воде: он может нести ее на поверхности, но может и утопить.

Сыма Цянь умолк.

- Что же ты, - сказал император, - продолжай. Мы же видим, что ты сказал не все. Наверное, дальше пойдет речь о Ли Лине?