Синеусая траурница

— Нечего решать! — подала голос Лидия. — Я уже настроилась на Сычуань! Вы думаете, так легко бедной женщине запоминать китайские названия? А если не найдём эту вашу Мулан, значит поедем в другое место. Хоть в Малайзию!

— Есть версия, что предки китайцев пришли с южного архипелага, — тут же добавил Минжкин, выслушав перевод. — Могила Хуа Мулань вполне может быть на островах. Мы выясним это, друзья. Вперёд на поиски!

Глава 7. Сюрпризы

Однажды ты решишь, что всё кончено. Это и будет начало.

Луис Ламур

Мистер Лю вскоре уехал в Китай, ожидая окончательного решения Земноводного. Несмотря на склонность к авантюризму и жажду новых открытий, тот не мог себе позволить длительную поездку, бросив дела на середине. Не хотелось портить безупречную репутацию. Профессор терпеливо дочитывал студентам курс лекций, а по вечерам всё также работал с монографией, планируя уволиться из института, когда всё закончит. Через месяц он блестяще завершил свой полугодовой труд и тут же подарил его Иванову — моложавому и бездарному коллеге, который по достижению тридцати пяти лет так и не удосужился сделать что-то полезное и значимое в научном мире. Профессор нисколько не сожалел о своём поступке, он давно потерял интерес к теме, а счастливый Иванов без колебаний опубликовал монографию в очередном энтомологическом сборнике, получив признание и одобрение от продвинутых коллег. В общем, благодаря своеобразному протеже от Земноводного, в мире науки зажглась новая талантливая звезда, а сам профессор занялся другими делами.

Как оказалось, Минжкин не знает всех особенностей прибора. Вернее, не умеет пользоваться и оценивать параметры. Китайским экспертам удалось выяснить секрет невидимости, когда они случайным образом положили серебро возле прибора, остальное они не поняли. Не хватало сведений. Последних записей Раджаниканта у них не было — работали с ранней версией, которую индус позднее модернизировал. Не исключено, что у американцев и японцев дела шли не лучше. Получается, что единственным человеком на земле, кто может отыскать вход в другое измерение, был Артур Крижницкий. А он пока не в курсе последних событий, на звонки не отвечает. В какой-то день Земноводный решил сам поискать друга, однако тот не отзывался. Очень странно! Возможно, это связано с пресловутой секретностью, ободрял себя профессор, однако полностью успокоиться не мог. Нельзя сказать, что Земноводный запаниковал. Взрослые люди. У каждого своя жизнь, свои интересы. Тем не менее, профессор поймал себя на мысли, что в последнее время привык к существованию Артура, привык думать, что они снова друзья. А когда друг не подаёт о себе вестей, чувствуешь себя неуютно. Проблем со связью не было — диковинный двухкнопочный аппарат работал, что очень сильно удивило Земноводного. За такой приличный срок любой аккумулятор должен разрядиться. Земноводный неоднократно звонил, затем обратился в справочные службы и даже подключил знакомых сотрудников ОВД. Безуспешно. Нигде этот человек не зарегистрирован, не проживает, не числится. Николай поехал в ресторан, где они встречались с Артуром, и получил ожидаемый ответ. Никто из персонала не помнит господина Крижницкого. «Мне вредно общаться с Лидией, — шутливо подумал Николай, — я начинаю искать мистику на ровном месте. У Артура секретная работа, а ресторан дорожит репутацией клиентов. Ничего странного тут нет».

* * *

Странности появились позднее. И теперь это было связано не с личностью Артура Крижницкого, а именно с Николаем Земноводным и его знакомыми. Первый сигнал поступил от консьержки, когда Земноводный вечером выносил мусор, а бабка подозрительно проводила его суровым взглядом, неодобрительно бурча. Вскоре Николай вернулся домой, и ретивая охранница грозно завопила из окошка:

— А вы куда, товарищ? К кому идёте?

— Да вы что? — опешил профессор. — Я тут больше года живу.

— В какой квартире? — ехидная старуха не желала сдаваться.

— Вот, — разозлился Земноводный, извлекая ключи и тряся ими перед консьержкой, — третья квартира!

— Ну иди, коль так, — неуверенно пробормотала бабка, — не серчай на старуху!

— Запамятовали, видать, — примирительно ответил профессор, — ничего страшного.