Сингарелла

Каждый раз, прежде чем отдать следующее яблоко, Кирилл обнимал Ласку, прижимался щекой к теплой упругой шее, водил, похлопывая, ладонью по холке… — как это, оказывается, приятно! Ему казалось, что он бы не умер от страха перед чудом, если бы Ласка сейчас отозвалась по-человечески и как-то осознанно притронулась бы мордой к его ушибленной спине, пожалев и пожелав…

Но Ласка только аппетитно хрумкала, ожидая следующего яблока.

РЕФЛЕКС („Ништяк“)

…Как сложилась жизнь Афанаса и Гертруды нам неизвестно, пути наши больше не пересекались. Говорят, что… Впрочем, мало ли что говорят. Тем более что эта чета уже давно не работает на комбинате.

У нас с женой, слава богу, все нормально по сей день. Вскоре после отъезда Ларисы у нас родилась дочка, по словам моей жены, очень похожая на… Ларису. Жена у меня с юмором, я уже упоминал об этом.

Вот и всё, пожалуй…

Да, еще, что осталось от того периода: бывает, прежде чем поцеловаться, мы с женой невольно оглядываемся — нет ли рядом постороннего. Это комплекс, объясняет жена, смеясь, — условный рефлекс по Павлову, создателю теории о высшей нервной деятельности. Впрочем, этот рефлекс никогда не мешал нам жить — потому, завершает объяснение моя мудрая половина, что это самый что ни на есть человеческий, а не животный рефлекс.

К чему я все это?..

Ах да, эта незатейливая история, каких тысячи на земле, — для… студентов.

…Ребята! — женитесь, не дожидаясь окончания учебного заведения. Хотя бы на последнем курсе. И всё будет… ништяк!..»

* * *

Издалека, снизу уже давно кричали: «Э-эй!.. На Ласке!..» Голоса подходили все ближе.

Ласка стоя спала, изредка помахивая хвостом и вздрагивая…

Кирилл, выпивший весь флакон виски, подсунув под голову Ласкино седло, лежал под сенью древа, прямо на земле, — на колене одной ноги покачивалась другая, — и, не затягиваясь, дымил своей бесконечной сигарой.

Он знал, что так отдыхают ковбои, это их обычная поза. Не хватало сомбреро, надвинутого на глаза.

Как и положено пьяному ковбою, он разговаривал с лошадью:

— …Вот так, Ласка!.. Бывает, что человек, в одночасье, ни с того ни с сего, становится ковбоем или пиратом… Смотря обо что споткнется. Там у нас, у людей, такие мастера, что превратят тебя в кого угодно!.. Вот у меня с утра было сомбреро. Из газеты… И я поэтому шею чуть не свернул, прыгая с седла. А ведь вполне могла появиться, скажем, наглазная повязка… И я, возможно, чуть не утонул бы.

— …Ты, Ласка, постоянно спишь… Видно, в этом есть какой-то лошадиный смысл… Ласка, все-таки я с тобой что-то себе отбил, вся грудь болит… Да и пить мне столько совсем не желательно… Ладно, не каждый день. Но все-таки попадет мне от…

Кирилл, тяжело вздохнув, пригляделся к прикрытому Ласкиному оку, оно ему показалось излишне влажным и грустным. Напел песню, заказанную в кафе:

«…Что убавится — не прибавится,
Что не сбудется — позабудется.
Отчего же ты плачешь, красавица,
Или мне это только чудится…»

Ласка дрогнула шкурой, наверное, избавляясь от мух, повела головой, на секунду открыв доступный Кириллу глаз. Кирилл засмеялся:

— …Ах, ты, Ласка, оказывается, неравнодушна к песням? Знаешь, кстати, одна песня мне чрезвычайно нравилась, про цыганскую любовь, хоть и я не поклонник шансонов… А может и не про цыганскую… Подарок одного странного человека, аристократа и варяга… Ты, наверное, банально представила, что он мне ее пропел, как бродячий артист, и в этом презент? Нет, он сделал иначе, — он вплёл ее в мой рассказ. Вплёл! Вписал, врисовал, вживил… Сущий пустячок, по его мнению, для украшения… Не спросив, нравится ли мне подобное. А я, между тем, не поклонник шансонов… В песне, в общем-то, ничего особенного…

* * *