Сингулярность. Образы «постчеловечества»

Что я понимаю под «эффективным каналом для передачи письменных текстов»? Разумеется, я здесь нисколько не оригинален, и говорю об Интернете. Опять же замечу — ничто не ново под луной, и нынешний всплеск массового текстописания — не первый в новейшей истории человечества. Предыдущий аналогичный «бум» приходится, пожалуй, на эпоху регулярных почтовых сообщений. Регулярно и гарантируемо доставляемая бумажная почта была для своего времени не меньшей революцией, чем нынешний Интернет. Она также связала страны и континенты, дала возможность постоянно общаться на расстоянии разлученным родственникам и влюбленным, оживила научные и культурные связи, многократно усилила эффективность управления в бизнесе и торговле, и так далее, и так далее. В области культуры регулярная почта, как техническое средство, естественным образом породила соответствующий специфический жанр, а именно — эпистолярный. Начав вести почтовую переписку по делу, люди достаточно быстро поняли, что и это занятие может быть не лишено изящности, а избранные собрания из личной переписки — вполне достойны опубликования как истинные литературные шедевры. Заметим, что дань эпистолярному жанру отдавали те, у кого были, во-первых, такие возможности (свободное время и средства для посылки множества писем) и, во-вторых, необходимые умения (грамотность, приличный почерк, навыки, как прежде говорили, «чистописания»). Так в литературе возник новый жанр, а миллионы «любителей» так или иначе практиковались в этом жанре ежедневно по необходимости, по делу, по обстоятельствам жизни или просто личной склонности (есть ведь такие, кто излагает свои мысли на бумаге гораздо лучше, чем в личной беседе). В эту эпоху практически все грамотные люди умели достаточно прилично изъясняться на бумаге, и в среднем писали очень много (вероятно, больше, чем даже нынешние блоггеры — адресатов было меньше, зато письма были длиннее).

Что было дальше — известно. Изобрели телефон — средство мгновенной передачи живого человеческого голоса на расстояния, аналогичные почтовым. Возник конкурирующий канал передачи информации, пользоваться которым было проще и быстрее, и эпистолярный бум сошел на нет в течение тех же десяти-двадцати лет. Чуть раньше, кстати, изобрели телеграф — средство мгновенной доставки коротких текстовых сообщений (ну как тут не вспомнить нынешние SMS?), но канал был слишком «узким» (всего несколько слов в сообщении, знаменитый «телеграфный стиль» — ЛЮБЛЮ ЗПТ ЖЕНЮСЬ ТЧК). Поэтому предыдущий, эпистолярный расцвет «массового текстотворчества» похоронил именно телефон — как теперь сказали бы, первое мультимедийное средство, передававшее человеческую речь от источника к адресату именно в той модальности (звучащее слово), в которой она используется нами в быту. Более того — и это даже важнее, когда мы говорим о литературе — звучащее слово это именно та модальность, которой человек использует слово в процессе своего мышления. Когда человек думает, он ведь не видит перед собой написанного текста своих мыслей — он слышит свой «внутренний голос». Аналогичный «внутренний голос» слышит читатель, когда он «про себя» читает книгу. (Известны, конечно, техники скорочтения, которые как раз специально подавляют «внутренний голос», чтобы информация воспринималась непосредственно из текста. Это позволяет читать намного быстрее, но зато полностью убивает всякое эмоциональное восприятие прочитанного, так что к восприятию литературных произведений скорочтение отношения не имеет, и даже считается в этом смысле вредным.) Именно возможность передавать голос, с его интонациями и личными особенностями, напрямую слушателю, без посредства омертвляющего письменного текста (на написание которого ведь еще и времени тратится гораздо больше!) и сделал телефон столь популярным средством общения. Первое же поколение, выросшее в эпоху массовой телефонизации, решительно и бесповоротно перестало писать письма. Кстати, и «актуальная грамотность» (в смысле умения не только читать, но и качественно писать тексты) в этот момент радикально снизилась.