Сингулярность. Образы «постчеловечества»

Помимо медиа-формы будущая бесписьменная поэзия, как и музыка, естественно будет иметь и интерактивную форму. По аналогии с музыкой это будет интерактивное шоу, в котором публика сможет не только слушать и смотреть, но также общаться с поэтами, голосовать, скандировать, двигаться, пить, нюхать, курить и т. д. и т. п. Легко догадаться, что эта интерактивная форма поэзии вырастет из нынешних «паралитературных проектов» типа «слэма», «турниров поэтов» и чемпионата «за стеклом».

Второй прогноз также основан на вере в торжество тенденции к ре-интеграции искусств, но уже в несколько иных условиях, когда для технического прогресса остается все меньше невозможного в области воздействия на человеческие чувства — как «базовые», так и «дополнительные». Тем, кто согласен со мной в оценке перспектив данной тенденции, ничего и доказывать, вероятно, не нужно — они сами все могут представить в куда более красочных деталях. Тех же, кто изначально с этим не согласен и считает, что традиционные формы искусства будут существовать и процветать форэва, видимо, никакими аргументами все равно не убедить. Поэтому ограничусь лишь расшифровкой предложенных терминов и самыми краткими комментариями к ним.

Давайте предположим, что в ходе дальнейшего развития биотехнологий возникнут технические средства, позволяющие искусственным образом стимулировать все органы человеческих чувств (например, путем непосредственного наведения соответствующих «псевдоощущений» в соответствующие отделы мозга). В этом случае подобная технология может применяться в искусстве как минимум для двух целей. Первая — создание тотально-синкретических интерактивных «фильмов», в которых за счет согласованных впечатлений, транслируемых по всем сенсорным каналам у «зрителя» создается полная иллюзия, что он находится в определенном месте, общается с людьми, бежит, стреляет, занимается сексом, испытывает боль от ранения и т. д. и т. п., но при этом остается самим собой (просто играет чью-то роль). Такое искусство я называю «физическим моделированием», и с логической точки зрения оно является прямым продолжением линии «экстравертной литературы», некогда двинувшейся от «рассказывания» к «показыванию» историй, как это было описано в предыдущем разделе.

Возможно, однако, и другое применение той же технологии. Оно потенциально и глубже и опаснее. Мы можем предложить нашему зрителю не просто набор реалистичных физических ощущений. Мы можем предложить ему чужой опыт, пережитый и переосмысленный как собственный. Это может быть достигнуто путем имитации «внутреннего голоса», медитативного и гипнотического воздействия, в результате которого зритель непосредственно ощутит как свои мысли чувства автора. И это, возможно, еще не самый шокирующий опыт. Что если воздействующих личностей окажется несколько — не будет ли этот опыт опытом шизофрении? Но и это еще не все. Возможно ведь не только конкретное, но и абстрактное тотально-синкретическое искусство, основанное на диссонансах и несовпадениях сенсорного материала, поступающего в различных модальностях. Такой опыт способен указать человеку на иллюзорность самих чувств, подорвать его чувство реальности — но одновременно и направить его мысль к первоосновам, находящимся за гранью обыденного опыта. Иначе как метафизическим подобный опыт не назовешь. Поэтому данное направление будущего тотального искусства я назвал «метафизическим моделированием». В нем я вижу последний приют поэзии на непростом пути ре-интеграции осколков былого синкретического искусства.

Часть 3. Социология будущего

Александр Шубин. Путь информалиата

Вся история человечества — это борьба за прорастание в обществе собственно человеческого творческого начала, это путь преодоления сменяющих друг друга систем угнетения, овеществления, инструментализации людей. Итогом этого процесса преодоления может стать действительно человеческое (гуманное) общество, в центре которого стоит сотрудничество и творчество, а не господство и угнетение.[19]

Создав человеческую культуру, в принципе способную дать человеку истинную свободу, основанную на гуманности и солидарности, цивилизация одновременно поработила людей. Противостояние человека и его среды обитания, отставание возможностей общества от потребностей человека, медленное развитие творческих способностей большинства людей, отстающее от передовых достижений человеческого духа — все это привело к иерархичности общества, превращению большинства людей в инструмент воли меньшинства, в элемент «человеческой машины». Господство этого меньшинства было закреплено организованным насилием государства. Угнетенные ответили бунтами и самоорганизацией, стремлением к социальному творчеству.

Пройденный путь: традиционное и индустриальное общества