Синяя Борода, или Хуложница и Чернокнижник (СИ)

- Что за наважденье, он опять пришел, - чуть не плача сказала мама. Она уже понадеялась избавиться от неприятного знакомства - два дня барон ничем о себе не напоминал, хотя оставался жить в деревне. Надин донесла, что в трактире он встречался с каким-то монахом.

Отец хмуро молчал. Он вообще мало говорил с тех пор, как проснулся на следующее утро после пьянки. Адель понимала, почему, но не знала, как его утешить. Она чувствовала себя виноватой. И... с надеждой вскидывалась на каждый стук в дверь. Не то, чтобы она на что-то надеялась или о чем-то мечтала - наивной Адель никогда не была, да и не сказать, что поведение барона тем вечером пришлось ей по душе. Но запретить себе хотеть его увидеть снова она не могла.

- Доброе утро, - сказал Теодор тем тоном, которым обычно кричат "пошел вон!"

- Срочные дела заставили меня вчера пропустить сеанс, но сегодня я пришел требовать выполнения обещания.

- Ваша милость, я думаю, мы погорячились тогда и моей дочери недостанет умения для столь сложной работы...

- Как так? Вы же сами давеча мне сказали, что мадемуазель Аделаида превзошла в мастерстве даже вас...

Теодор до скрипа сжал зубы. Адель торопливо выступила вперед:

- Для меня большая честь писать ваш портрет, ваша милость, и хотя мои умения, увы, действительно далеки от уровня мастерства моего отца, я постараюсь выполнить работу как можно лучше...

Теодор молчал, опустив глаза. Адель еще сильней почувствовала свою вину. Но грубо выгнать барона теперь, пожалуй, могло быть просто опасно.

- Мастерская слишком скучна и тесна для вас. Может, лучше выйдем на улицу?

- Как скажете.

Они устроились на берегу реки. Аделаида попросила барона усесться на траву в небрежной позе, перекинуть руку через колено. Черный пес радостно носился вокруг и норовил утащить у Аделаиды палитру.

- Может, и Сино возьмем в картину, а?

- Пожалуй.

- Вы грустны сегодня, ваша милость. Что-то случилось?

- Нарисуйте веселого.

- Это будет неправда. А в искусстве нельзя лгать... Вы надолго в наши края?

- Теперь это зависит от вас.

- Каким образом? - растерялась Адель.

Барон промолчал. Он был хорош, ярчайший мазок на полотне бытия, самый яркий из всех, кого Адель в своей жизни встречала. Ему шел черный цвет. Он сидел на траве, как огромный, грациозный черный кот, черная грива волос прямо-таки сверкала на солнце синим, тьма глаз затягивала. Смуглые пальцы неспешно перебирали шерсть на холке пса, который вовсе не желал позировать и то и дело норовил перекинуться на спину. Аделаида думала о том, что у профессии художника много преимуществ. Например, можно беззастенчиво рассматривать мужчину в упор и даже не краснеть, как подобает благовоспитанной девице. Или еще можно...

Она подошла, наклонилась и решительно расстегнула три верхние пуговицы его рубашки. Подумала и расстегнула еще и четвертую.

- Так лучше. Ну, общая небрежность образа и все такое...

Уши у нее все-таки слегка покраснели.

- Как вам будет угодно, мадемуазель.

- Мне угодно, чтобы вы улыбнулись. Как можно быть таким пасмурным, когда так светит солнце?!

- Мое солнце давно угасло.

- Я нарисую вам новое!

Он как-то так взглянул на Аделаиду, что она умолкла. Зачем-то поднялся, подошел. Адель попятилась, нервно брякнула первое, что на язык пришло:

- А еще вам надо сбрить бороду, она вас старит и мрачнит!

- Выйдете за меня замуж - сбрею, обещаю.

- Что?

Барон Себастьян д"Анвен медленно, торжественно опустился на одно колено перед растерявшейся Аделью.

- Мадемуазель Аделаида, согласны ли вы стать моей женой?

- Вы что, серьезно? - ошеломленно пробормотала девушка.

- Совершенно серьезно.

- Но... как же так? А как же... долгое знакомство, присматривания там всякие, спор с родителями о приданном... мое незнатное происхождение, кстати...

- Для меня это все не имеет значения.

- Но мы же вообще почти незнакомы! Как можно принять такое серьезное решение о человеке, которого видишь второй раз в жизни?!

Он поднялся с коленей, стряхнул со штанины прилипшую травинку.

- Признаться, я уже был женат на женщине, которую знал очень хорошо... думал, что знал. Это меня ни от чего ни уберегло... Вы - именно та, которую я хочу видеть рядом с собой. А чего хотите вы?

- Я не знаю... - пробормотала Аделаида - Вы для меня - темный лес... От вас никогда не знаешь, чего ждать... И я все-таки не понимаю ваших мотивов...

- Чувство для вас - не мотив?

- О чувствах говорят как-то по другому...

- Ах, вам не хватило комплиментов и серенад? Простите, совсем не умею петь и давно не читаю поэзию, но могу попытаться: О, прекрасная Адель, свет души моей, magnum opus сердца моего...

- Заткнитесь! Не смейте надо мной смеяться!

- Даже и не думал! Вот видите, совсем не умею говорить комплименты. Аделаида, подумайте: я могу предложить вам совсем другую жизнь, положение в обществе, любые капризы, которые только можно удовлетворить за деньги, я ведь отнюдь не беден...

- О чем я и говорю. О чувствах вам сказать нечего.