Синяя Борода, или Хуложница и Чернокнижник (СИ)

- Кто он такой? Что ему от вас надо? - успела шепнуть Аделаиде их старшенькая, Элис, прежде чем барон вырисовался на пороге, таща за собой перепуганного подмастерья. Высокая темная фигура под десятком любопытных и настороженных глаз - родителей, сестры, Кликуши, семьи землевладельца, шпица Боси... "Свет против Тьмы" подумалось Аделаиде.

Дамы удалились первыми, Теодор задержал Моро, о чем-то с ним разговаривал у калитки, то и дело нервно косясь за плечо. Барон и Нил уселись за стол играть, подмастерье снова повеселел. Адель сидела рядом, молча наблюдая. Играли на желание. Барон выиграл поразительно быстро.

- Ну, пришло время расплачиваться. Карточные долги священны, так ведь?

Подмастерье разочарованно закивал. Барон оглядел стол и потянул к себе два бокала. Мама вынесла кувшин домашнего вина, так и оставшегося нетронутым. Барон наполнил оба, потом приказал обоим:

- Отвернитесь!

Они удивленно подчинились.

- У меня есть старая привычка, которая может показаться несколько странной... Я всегда ношу с собой яд. Вот в этом кольце, оно полое внутри. Только что я высыпал его в один из этих бокалов. Мое желание - чтобы ты выбрал один из них и выпил.

- Что? С ядом? Но я же... я же тогда могу умереть! - изумился Нил.

- Но можешь и выжить. Люблю играть с судьбой. Давай, давай, выбирай!

- Не буду!

- Трусишь?

- Да! Да! - крикнул Нил - Это же самоубийство!

- Карточный долг священен, мальчик. Ты знаешь, что делают с теми, кто его не отдает?

- Но... но...

Аделаида понимала, что должна вмешаться - и молчала. Однажды их пятнистая кошка Мирра поймала голубя и торжественно тащила через двор за крыло. Птица трепыхалась, ее еще можно было, наверно, спасти, но Аделаида почему-то не стала, хотя птиц любила. Просто стояла и смотрела с жадным любопытством на неравную борьбу, даже голову вытягивала, чтобы увидеть выражение глаз умирающего голубя - и сама себе удивлялась. Вот так и сейчас...

Побледневший Нил бросал умоляющие взгляды на нее, на Теодора, кусал губы...

- Выбирай! - рявкнул барон со зверским выражением лица и Нил дрожащей рукой схватил один бокал, второй, опять первый...

- Да пей уже, трус!

- Стой! - в последний момент Аделаида схватила парня за руку, но он успел сделать один глоток, закашлялся, выронил бокал, схватился за горло, согнулся:

- Печет! Там был яд! Я умираю!

Барон хохотал.

- Вам смешно?! - закричала Аделаида и начала трясти его за плечо - Смешно?! Что это за отрава? Противоядие есть?

- Я выпил отраву! Господи!

- Нет, мадемуазель, к сожалению, противоядия от несуществующего яда нет - сказал барон и снова согнулся в хохоте.

- В смысле - несуществующего? То есть... вы ничего не сыпали в бокал, вы только сказали? Отвечайте!

- Что случилось? - подбежал Теодор.

- Он заставил меня выпить яд! Я умру! Позовите священника!

- Что?

- Ничего, пап, это шутка.

- Какая шутка, я умираю-ууу...

- В каком месте конкретно ты умираешь? - уже раздраженно вопросил барон.

Нил откашлялся и задумался.

- Я бы хотел с вами поговорить наедине - мрачно сказал Теодор барону - Адель, пожалуйста, оставь нас. Нил, ты тоже.

- Доброй ночи - послушно кивнула Аделаида. Барон галантно поцеловал ей руку. Судя по всему, они собирались остаться под вязом и подслушивать оттуда со своей комнаты было бы чрезвычайно удобно, если б не, эх, Аделаидина непредусмотрительность... А в доме Адель уже ждала взволнованная и озабоченная мать. Адель вынуждена была клятвенно обещать гулять только возле дома, носить шляпку, никому не показывать своих картин, не заговаривать больше "с этими проклятыми людьми" И с подозрительным бароном тоже!

- Ох, чует мое сердце, беду в наш дом принесет этот человек...

- Мам, я устала. Можно я уже пойду спать?

Аделаида на цыпочках обошла дом, забралась в сад, затаилась за кустами сирени. Судя по голосу, отец был пьян. Прислушавшись, девушка поняла, что Теодор зачем-то рассказывает гостю печальный конец своей недолгой придворной жизни! Уж это-то постороннему человеку точно знать ни к чему! Никто не знал о прошлом родителей, кроме Аделаиды, и вот!

Она поднялась и решительно пошла к столу. Сино увидел ее первым, залаял, побежал навстречу.

- Ада! Доченька! - приветствовал ее отец, потянул за руку к себе и приобнял - Они говорят, что ты не художник... Эти бездари... Ведьма... Да! То у что у мужчины назовут даром Бога, у женщины - печатью дьявола... Мой прадед был художник, мой дед, мой отец был знаменит... Я написал короля... Но она... Она - золотой цветок на ветке моего рода... Если бы она родилась мальчиком, ей суждено было прославить наше имя во веки веков...

- Пап, уже очень поздно. Наш гость прибыл издалека и, наверное, устал. Давай не будем его больше задерживать и позволим наконец отдохнуть?

- Да... конечно... позволим отдохнуть... - поднимаясь, Теодор пошатнулся, Аделаида успела его подхватить и они оба едва не рухнули.

- Спокойной ночи, мадемуазель, - сказал барон. В отличие от отца он показался Аделаиде совершенно трезвым.

***