Синяя дорога

Можно было ждать всякого. Может быть, другой Герка о базе вообще не слыхивал. Тогда он выкатит свои круглые глаза и скажет с придыханием: «Какая такая база?» Ну а если этот другой совсем-совсем как мой, он подскочит и закричит: «Давай-давай сейчас!» Для будущего космопроходчика наблюдать за такой базой — большая удача.

Герка потянулся и небрежно бросил:

— Да никогда. Некогда. В гараж спешу.

Говорить было больше не о чем. Но потянулся он так по-геркиному, запрокидывая тонкую шею… И я спросил невольно:

— В какой еще гараж?

— В Малаховский. Там у дяди Гриши «Жигуль» стоит. Красить будем: корпус — в серый, крылышки — в бежевый. Зато дядя Гриша к осени водить научит.

Бубнил он небрежно, а сам был ужасно как горд, что ему предстоит такая прекрасная гаражная жизнь. Вот уж на моего Герку не похоже никак! Но я еще на что-то надеялся и продолжал настаивать:

— А как же внеземные контакты?

— Чего-о-о?

— Ну, космические задачи, что осуществляют на базе. Сам ты говорил… Ведь тебе же для твоего Главного Дела…

— Мура зеленая! — перебил он. — Детство. То ли дело машина: сядешь и едешь… Шофер всегда на хлеб с маслом себе заработает…

Что это был за тип? Он сам напоминал дядю Гришу, когда тот подминает колесами своего «Жигуля» дворовые кусты… И хотя у этого Герки большой Теркин рот и широкие Теркины зубы — он другой… Я и вижу-то его, по существу, в первый раз…

— Погоди, Валет! — сказал этот тип. — Знаешь, давай попросим дядь Гришу, пусть учит и тебя…

Может быть, он и мог быть кому-нибудь неплохим другом. Но мне-то нужен был мой!

* * *

Мой Терка — целеустремленный космолетчик, в тот день, когда мы открыли базу, стоял над ней до самых сумерек: все ждал, чтобы грифа-антенну выставили опять.

— Идем, Герк! Ну что тут смотреть-то? — спросил я.

— Это ты, Валет, прав: без бинокля тут не видно… Захватим бинокль — и сейчас же назад.

Этого еще мне не хватало!.. Я огрызнулся:

— Брось!.. Если это взаправду база, так рабочий день окончился. Прийти можно завтра…

Мне было не до грифа. Чужая дубленка давила, маг, казалось бы, такой небольшой, тянул, будто гиря. И до чего нелепо вышло — взял ведь случайно на какие-нибудь десять минут. Но попробуй теперь объясни это маме! Я просто видел ее лицо с чуть выпяченной губой и слышал презрительную тишину, которой она меня встретит… А папа будет постукивать пальцами по спинке стула… Как родители они меня, конечно, любят, но в душе все равно презирают… Достаточно видеть, как мама качает головой: «Нет, не о таком сыне я мечтала…» Когда что-нибудь у меня не так, все их презрение особенно вылезает наружу.

Эти мысли меня угнетали.

Но одновременно перед глазами вставал Никин двор — девчонки хихикали там на лавочках. Коля-студент важно щелкал зажигалкой. Внезапно смешки гасли, Коля смятенно совал горящую зажигалку в карман — это шел я, помахивая классным магнитофоном. А из Никиного окна мне вслед глядела Катерина…

А в самом деле, ну что тут такого? Ну что произойдет, если я прошвырнусь вот так разок по дворам? Володе надоело небось за мной бегать…

Подумав так, я позвал грозно:

— Герк! Идешь? Или я уйду один!

И он покорился.

Я думал: «Сейчас спущусь и еще успею пройтись. Ведь ни папы, ни мамы наверняка еще нет дома. Надо только успеть, пока их нет. Перед Володей-гостем я потом извинюсь. Ничего ведь с его чудным магом не станет…»

Тут я ошибался.

Как легко, оказывается, заблудиться на крышах! Мы бродили между труб, заворачивали за выступы, залезали на чердаки. Чердаки попадались все глухие — запертые; флигелек с черепицей, по которому мы сюда влезли, будто сгинул. Выбрались мы, когда уже стемнело, через чердачный лаз по темной лесенке в глухую подворотню. И сразу услышали:

— Гони-ка сюда маг!

Трое взрослых парней, лет так по двадцать, приближались к нам, сверля фонариками.

— И тулупчик сымай. Поносил и будет. Пусть теперь другие…

Парень тянулся к моим плечам.

— Беги! — заорал Герка и ринулся на него снизу.

Ну как могли эти трое знать, что малыш Герка ринется в бой, даже если против него не какие-то парни, а стотонные динозавры?

От неожиданности парень покачнулся и сел. Мы бросились в образовавшуюся брешь. Но кто-то успел стукнуть меня по кисти руки…

Когда, оторвавшись от погони, мы остановились в нашем дворе под фонарем, Герка потирал подбитый глаз, а я прижимал к себе разбитые пальцы и с ужасом глядел на чужой магнитофон с оторванной ручкой.

Но ручка — это еще ничего в сравнении с тем, какая каша была, должно быть, у магнитофона внутри: в ушах все еще стоял стон, с каким он, выпав из моей разжавшейся руки, ударился о мостовую…

ЖУТКАЯ ИСТОРИЯ

Тот вечер мне не забыть никогда… Глухо, будто издали, доносился Теркин шепот:

— Ерунда, Валет, ей-ей ерунда — раз плюнуть! Взять сейчас тут, разобрать и починить…

Герка тянул свои руки, но я оттолкнул их: заглядывать в маг было страшно. А главное — без пользы: что-то звенело в нем и болталось…

— Не хочешь, как хочешь, — гнусил Герка.

— Ох, Герк, слушай, шел бы ты скорее домой…

Озноб, возникая где-то у лопаток, охватывал меня всего, стучали зубы…