Синяя книга

Юноша пытался сложить в голове эти два утверждения. Не получалось.

– Подожди. Я тут, конечно, чертовски долго, но точно не пять лет! Это же уйма времени. Такое не пропустишь!

– Ну правильно. Когда погрязнешь в собственных иллюзиях, время в реальности вообще перестаешь замечать.

Фрей, выпучив глаза, смотрел на Никса, тот продолжал:

– Но это меньшая из бед. Настоящая проблема наступает, когда совсем уже теряешь связь с реальностью и начинаешь путать действительное с иллюзорным. Ну, или насовсем уходишь к себе в голову. Тут уже тебе ни еда, ни вода не нужны. Физическое тело просто умирает.

Мужчина, выдав такую информацию, замолчал и уставился на паренька. Паренек открывал и закрывал рот, пытаясь понять, насколько это все правдиво. Поймал себя на этой растерянности. Сделал парочку глубоких вдохов и выдохов. Успокоился. Никс, наблюдавший за ним, удовлетворенно кивнул и, забарабанив ладошками по ручкам кресла, совсем как маленький ребенок, спросил:

– И твой следующий вопрос?.. – протянул он.

– Кто ты такой? – повторил Фрей фразу уже в третий раз.

Барабанная дробь резко остановилась.

– Да чтоб тебе якорь в … – прогремел голос, эхом разлетаясь по маленькой каменной камере, но мужчина успел себя остановить и более спокойно продолжил: – Извини, подрастерял привычку культурного общения. Что ты такой скучный? Из всего многообразия вопросов ты задал самый… обычный!

Фрей молчал. Ждал. Горазд же этот дед увиливать от прямого вопроса. Собеседник решил все-таки ответить.

– Я Никс. Магистр магии Жизни. Один из двух чародеев в Совете императора. И мое физическое тело погибло четыреста лет назад. Доволен?

Мужчина выжидающе посмотрел на паренька. Фрей молчал. Потом расхохотался.

– Я все понял, – сказал он, продолжая смеяться; на глазах выступили слезы. – Я сошел с ума. Ты просто мое больное воображение!

– Вот значит как? Сошел с ума, – зло произнес Никс. – А твое больное воображение способно на такое?

Мужчина встал, сделал несколько шагов к кровати и, не размахиваясь, дал оплеуху веселившемуся парню. Оплеуха была несильная, но здоровяк не рассчитал и все равно выбил из Фрея весь дух. Веселье сразу прекратилось. Оклемавшись, он посмотрел на этого грубияна, который опять как ни в чем не бывало сидел в кресле, и сказал:

– Так лучше, но мог бы и помягче. И это ничего не доказывает.

– Ты не барышня, чтобы помягче. А я не твоя беловолосая госпожа.

– Так. Стоп. Ты же понимаешь, что этим высказыванием только подтверждаешь мое предположение?

Никс молча улыбнулся, ощерив все свои зубы.

– Катастрофа, – выдохнул юноша – Видимо, разговор будет долгий. Ладно. Предположим, все так, как ты говоришь. Давай по очереди. Итак, ты умер четыреста лет назад?

Мужчина кивнул.

– И сейчас ты, абсолютно здоровый, сидишь тут в этом шикарном кресле?

Никс, прищурив глаз, приподнял одну руку, выставил пальцы в стороны и покачал ладонью.

– Не совсем так? – предположил Фрей.

Собеседник опять широко улыбнулся и кивнул.

– Мы что, теперь играем в угадайку?! – вспылил юноша.

Улыбка Никса стала еще шире, хотя уж куда больше. Снова кивок. Фрей разозлился не на шутку и уже готов был начать выражаться самой нецензурной бранью, какую только знал. Мужчина не выдержал и заржал. Громко, от всей души. От удовольствия даже начал прихлопывать по ноге одной рукой.

Фрей, не выдержав, приложил руку ко лбу и выдохнул:

– Это бездна знает что.

Но, не выдержав заразительного смеха собеседника, тоже рассмеялся. Ситуация была абсурдная и действительно веселая. Так они и смеялись, два одиноких узника.

Когда веселье сошло на нет, напряжение, витавшее все время в воздухе, стало менее тягучим. Какой-никакой, но контакт между людьми был установлен. Теперь нить разговора взял старший.

– Подожди. Повеселились немного, и хватит. Все вопросы написаны у тебя на лбу, и я на них отвечу по ходу дела. Сейчас же уясни главное. И имей в виду: все, что я говорю, – истинная правда.

Он выжидающе посмотрел на парня, после его кивка продолжил:

– Я на самом деле магистр магии Жизни, умерший несколько сотен лет назад. Ты знаешь легенды, что давным-давно жили чародеи, владевшие магией. Колдуны, которые сами собой представляли настоящую силу и власть – с их мнением считался сам император. Так вот, для меня это не легенды, а действительность. Я жил в то время.

Никс сделал паузу, ожидая вопроса. И дождался.

– Допустим… – неуверенно произнес юноша. – Но сам говоришь, что ты умер. А сейчас сидишь здесь.

– Все верно. Почти. Маги моего времени получали звание магистров не просто так, как это у вас сейчас, а за реальное мастерство. За огромный опыт. За настоящие знания. И одной из возможностей, которые открывались перед магистрами после долгих лет постижения магической науки жизни и смерти как раз было продолжение жизни после смерти.

Фрей нахмурился.

– Не понимаю. Ясно, что знаний тогда было больше, чем сейчас. Но, честно говоря, твои слова звучат, как сказка. Причем здесь какие-то жизни, смерти?

– Хороший вопрос! – воскликнул Никс – Я на него отвечу, как и обещал. Но сначала ты. Что представляет собой магия сейчас?