Синяя летопись

Сказав так, она вернулась домой. На вершине перевала Ланлин он повстречал людей, посланных встретить его из Таглуна. Оттуда он поехал в Урулун. В день его прибытия туда Таглунтанпа сказал:

- Покройте этот путь куском белой ткани (т.е. несите ткань перед ним), а танку несите позади его! В Ритэле же маленькую танку несите перед ним. Община должна встретить его в Ятане!

При встрече с Таглунтанпой он подарил ему хадак-приветственный шарф и спросил о здоровье в самых уважительных выражениях. Таглунтанпа спросил его:

- Уважаемый! Вы не устали?

- Благодаря Вашей милости все в порядке, - ответил он.

В такой манере они обменялись вопросами. Один раз Рингён пришпорил коня, и его отец сказал Драгоценному:

- Умоляю придержать этого послушника! Таглунтанпа ответил:

- Помолчи! Ты не знаешь природы этого послушника. Это бесполезно!

После этого Ринченгён затворился в хижине, принадлежащей монастырю, с дверью, обращенной на восток. Семь лет он занимался созерцанием, не посещая Таглунтанпу, за исключением присутствия на изложении Учения. /96б/ В то время Таглунтанпа говорил:

- В этом монастыре есть послушник, который сможет облагодетельствовать множество живых существ.

В 19 лет Куел Ринченгён получил полное монашеское посвящение в присутствии упадхьяи Цанпы, карма-ачарьи Сангье Гомпы и ачарьи Сангье, который был тайным наставником. Он явил много замечательных поступков, например, поднял столб, поддерживавший его хижину, и подложил под него чью-то одежду; измельчил в пыль семь бобов большим и средним пальцами; он часто играл с плиткой чая, как с яйцом; сидя скрестив ноги, он подбрасывал до потолка тяжелый груз. Всего он служил Таглунтанпе Великому восемь лет. Когда ему исполнилось 20 лет, Таглунтанпа Великий как-то, чувствуя усталость, возложил на Куелву свою мантию и шапку и, дав ему в руки посох Пэл Пагмодупы, заставил сесть на свое место, а потом сказал:

- Встань! Повернись! Встряхнись!

Когда он сделал так, Таглунтанпа сказал:

- Пусть будет так! В будущем тебя ждет больше, чем то, чего я достиг!

Он вручил ему также ключ от библиотеки, сказав:

- Там есть раздел Учения, неизвестный в этом монастыре! Я не проявлял жадности в делах, касающихся этого Учения, но я скрыл его по совету Пагмодупы из-за некоторых знаков. Ты можешь раскрыть его и даровать тем, кто будет просить его.

Чансэну он сказал:

- Бремя сохранения Таглуна поровну поделят Чансэн и Ринченгён. Рингён совершил продолжительные погребальные ритуалы по Таглунтанпе и Сангье Гомпе. Кенпова сказал ему:

- Теперь, Драгоценный, молю проверить книги!

Он ответил:

- О, Кенпова! Учителя нашей линии, должно быть, знали, как проповедовать нужное учение, раз к ним приходили ученики. Нужен ли какой-то кальянамитра, знаток текстов? /97а/

Тех, кто просил наставлений, Ринченгён учил тому, что могло изменить их. Он выказывал беспристрастие к добродетельным, злым и бездарным. Много раз его видели как Таглунтанпу. Много раз он сам являл разные проявления своего физического тела. Кроме того, его видели как Шакьямуни, Самвару и других божественных существ. Есть также много рассказов о его великом даре предвидения. Много раз он излечивал больных, правильно распознавая знаки, восстанавливал зрение слепым и слух глухим, помогал увечным. Он построил чайтьи (sku-'bum) с хранилищами изображений Cbum-khang).

Раскапывая гору на месте одного такого хранилища, он почувствовал боль в ноге. Он расспросил людей, хорошо знавших признаки этой местности, и они сказали ему, что это гора жизни его Учителя, и поэтому раз он раскопал ее, она ему навредила. Тогда он сделал серебряный реликварий размером в локоть и одну пядь, поместил в него изображение Пагмодупы, сидящего на солнечном диске, сделанное из 17 санов золота. В центре солнечного диска он поставил изображение Таглунтанпы Великого под зонтом, сделанное из одной меры (дэ) серебра. Оставшееся серебро он использовал для большого изображения Таглунтанпы. Затем он пригласил упадхьяю, ачарью и других, кто имел право давать совет, и сказал им:

- Изображений и книг слишком много! Их нельзя поместить в храм. Соберите совет, чтобы обсудить строительство двух малых храмов, и дайте мне знать о решении.

Ачарья Ку сказал:

- Любой храм хорош! Нам следует заниматься созерцанием и толкованием Учения. Один-единственный отшельник лучше сотни Праджняпарамит в 100 тысяч стихов («Шатасахасрики»), написанных золотом.

Другие сказали:

- Умоляем, давайте построим храм, а также будем созерцать и толковать Учение.

Когда ему исполнилось 34 года, в год Дерева-Обезьяны (1224), Куел Ринченгён начал строить большую вихару. Они послали людей в Нагшо рубить деревья, но обитатели Дихуна возражали. Тогда они привезли дерево из Бэ. Много дерева привезли из До. /97б/Примерно в это время он получил ключи от Пондо. После этого племянник Дихунпы попросил его привести древесину из Нагшо, и они привезли ее оттуда. Тэнка изучил знаки местности и сказал:

- Будет хорошо, если мы построим ее как основу главной улицы. Поэтому они построили ее в начале главной улицы. В этом храме они поставили