Синяя лилия, лилия Блу

Мертвый мальчик отодвинулся к спинке сиденья, и в машине слегка потеплело.

– Адам сегодня уже говорил, что я стремный.

– Объясни про починку линии, – потребовала Блу, обращаясь к Адаму. – Почему Кабесуотер хочет этого от тебя.

– Какая разница?

Блу издала раздраженный звук.

– Даже если оставить в стороне все мистические соображения или… или… мифологические, или еще какие-нибудь – ты манипулируешь огромным источником энергии, который, очевидно, общается непосредственно с твоим сознанием на непонятном языке. И лично мне кажется, что у меня возникла бы куча вопросов, будь я на твоем месте!

– Я не хочу об этом говорить.

– А я хочу. Ты тащишься неизвестно куда и даже не спрашиваешь почему?

Адам не ответил, потому что ответ прозвучал бы невежливо.

Впрочем, молчание было еще хуже. Блу резко сказала:

– Если ты не собирался разговаривать, я не понимаю, зачем ты предложил мне поехать!

– Может, и зря.

– В самом деле, кому нужен спутник, с которым думаешь хором.

Адам с усилием овладел собой. Допустив лишь одну колючую нотку в голосе, он сказал:

– Я просто хочу сделать дело.

– Высади меня здесь. Я пойду обратно пешком.

Адам ударил по тормозам.

– Не думай, что не высажу.

– Ну так давай! – она уже схватилась за ручку.

– Ребята! – простонал Ной.

Лучшее и худшее в Блу Сарджент заключалось в том, что она всегда говорила искренне; она действительно пошла бы пешком обратно, если бы Адам сейчас ее высадил. Он скривился. Она тоже.

«Не ссорься с Блу. Не ссорься с Ганси».

Вздохнув, Адам нажал на газ.

Блу успокоилась и включила радио.

Адам даже не знал, что эта древняя кассетная штуковина работала, но после нескольких секунд шипения из динамиков понеслась мелодия. Ной сразу же принялся подпевать.

– Стукни раз, стукни два…

Адам потянулся к радио одновременно с Блу. Кассета выскочила с такой силой, что долетела до Ноя.

– Эта песня. Что она делает в твоей машине? – спросила Блу. – Ты слушаешь ее в свободное время? Как она вообще выбралась за пределы Интернета?

Ной хихикнул и показал им кассету. На ней красовался самодельный ярлычок, подписанный рукой Ронана: «Для размышлений в «хондаете». На обороте: «Подпевай в развалюхе».

– Включи! Включи! – весело потребовал Ной, размахивая магнитофонной лентой.

– Ной. Ной! Блу, отбери у него эту штуку, – попросил Адам.

Впереди маячил въезд в парк. На сей раз Адам был готов – когда они подъехали к будочке, он открыл кошелек. Внутри лежало ровно пятнадцать долларов.

Блу протянула пятерку.

– Моя доля.

Пауза.

Адам взял деньги.

Он протянул их совместный вклад в окно и получил карту, которую отдал Блу. Въехав на пологую парковку, находившуюся почти сразу за воротами, Адам неуверенно исследовал свою гордость на предмет повреждений и, к своему удивлению, не обнаружил ни одного.

– Это нужное место? – спросила Блу. – Тебе вернуть твою карту за пятнадцать долларов?

Адам сказал:

– Сейчас пойму. Давайте выйдем.

Перед ними земля резко обрывалась в бездонную пропасть; позади мрачно вздымались горы. В воздухе висел приятный и грозный запах древесного дыма: где-то, на одной из этих осенних гор, был пожар. Адам прищурился и нашел источник – дым окутывал далекую вершину. На таком расстоянии он казался скорее волшебным, чем угрожающим.

Блу и Ной скакали вокруг, пока Адам извлекал колоду Таро. Расставив ноги, чтобы лучше чувствовать пульс силовой линии, он наугад выложил карту на теплый капот и обвел рассеянным взглядом картинку – черный рыцарь на коне, с обвитым виноградными лозами жезлом в руке. Адам начал превращать ее в нечто бессловесное, сонное. Зрелище сменилось ощущением. Головокружительным ощущением дороги, подъема, чего-то правильного.

Он накрыл рыцаря ладонью и подождал, пока зрение не вернулось. Потом убрал карту.

– Рыцарь жезлов? – спросила Блу.

Но Адам уже не мог вспомнить, какую карту, собственно, достал.

– Да?

– Ну и кто тут теперь стремный? – поинтересовался Ной.

Адам надел на плечи рюкзак и зашагал к началу тропы.

– Пошли. Нам сюда.

Каменистая узкая дорожка была засыпана опавшими листьями. С одной стороны склон круто обрывался, с другой точно так же резко вздымался. Адам с особой остротой замечал массивные валуны, торчавшие посреди тропы. Покрытые ярко-зеленым мхом, похожим на мех, они казались спокойными и живыми, естественными проводниками силовой линии. Адам вел Ноя и Блу вперед и вверх, пока они не добрались до хаоса валунов. Адам сошел с тропы и полез по ним, ставя ноги на выпирающие камни и сучья. Большие синие валуны громоздились друг на друга, словно тут поиграл какой-то великан.

«Да, вот оно».

Он заглянул в расщелину, куда вполне мог пролезть человек.

Блу спросила:

– Змеи? Гнезда? Медведи?

– Охраняемый национальный парк, – сказал Ной с мрачным юмором. И добавил с неожиданной отвагой: – Я пойду первым. Мне ничто не причинит вреда.

Размытый и нематериальный, он скользнул внутрь. Настала тишина.

Тишина.

Блу прищурилась и позвала:

– Ной!

Из расселины что-то вылетело, громко шурша. Это была огромная куча дубовых листьев, напугавшая и Блу и Адама.