Синяя луна

– Сначала – о самостреле, – ободрённый явной заинтересованностью наместника, продолжал помощник следователя. – Я нашёл-таки мастера – этого самого Эрнай-чи. Показал ему стрелу, поговорил. Она – стрела-то – сделана специально для самострела особого рода, каковых Эрнай-чи за последние лет пять изготовил всего три – один купил какой-то знатный вельможа…

При этих словах Фань потупился и сконфуженно кашлянул.

– Второй – богатый киданьский купец, и третий – женщина. Она, кстати, заказала подобное оружие первой – уже более пяти лет назад.

Баурджин резко пристукнул ладонью по столу:

– Что за женщина?

– Пока не известно, господин. Мастер сказал, что от неё приходил здоровенный парень, слуга – он не назвал свою хозяйку, но велел сделать спусковой механизм как можно мягче, так и сказал – «под женскую руку», Эрнай-чи это хорошо запомнил. Так и сделал, как заказано. Тот же слуга потом самострел и забрал, заплатил щедро.

– Женщина… – задумчиво повторил князь.

– Теперь – о драке. Её учинили специально, чтобы отвлечь ребят. Я отыскал драчунов – нормальные незлобивые парни, совсем как в нашей деревне. Их нанял за двадцать цяней какой-то здоровый тип, похоже, что слуга какой-то женщины – от него сильно пахло.

– Неужели имбирным пивом?

– Нет, благовониями, господин. От мужчины не может так пахнуть, значит – он был рядом с женщиной.

– А что за благовония?

– Жасмин! Сильный запах жасмина.

Жасмин! Господи! Господи! Да это ж любимый запах Турчинай! Совпадение? Может быть. Но надо проверить, слишком уж много этих самых совпадений! И этот садик, где убили Чу Яня – он ведь не так и далеко от особняка Турчинай. И Та Линь – её знакомый. С этим Та Линём надо-таки составить беседу, определённо надо. С нажимом такую беседу, как в особых отделах общались. И немедленно арестовать – чтоб не сбежал, мало ли!

Турчинай… Нет! Нет! Нет! Эта милая обворожительная женщина просто не может быть столь изощрённой преступницей и шпионкой! Впрочем – именно такие они, шпионки, по большей части и есть! Кстати, ещё Сиань Цо предупреждала о ней. Хм… Сиань говорила, что Турчинай весьма зла. Но как может быть зла женщина, истово занимающаяся благотворительностью, кормящая несчастных бедных детей? Нет, не детей – подростков, лет пятнадцати… пятнадцати… Тем, убитым, с вырезанной на спине коже, тоже было примерно столько же – лет пятнадцать. А Турчинай, прежде чем накормить бедолаг, заставляла их мыться до пояса, хотя, наверное, достаточно было вымыть руки… Нет, недостаточно – для того, чтобы увидеть рисунок, изображённый на спине! Что там такое написано? А тех, кто не хотел мыться – мыли насильно или прогоняли. Не хотел мыться… немытый… Господи, господи, вот что-то такое вертится в памяти. Кто-то там мылся – не мылся… Что-то связанное со следователем Инь Шаньзеем. Нет, с его людьми… Кижи-Чинай – доверенное лицо Иня, вот кто не мылся, точнее, мыл только голову! И ему ведь тоже примерно лет пятнадцать. Так-так-та-а-ак…

– Вот что Жэнь! Быстро лети к своему начальнику, пусть как можно быстрее разыщет своего человечка по имени Кижи-Чинай и немедленно – слышишь, немедленно! – тянет его ко мне.

– Кижи-Чинай? – почесав затылок, уточнил помощник следователя. – А, помню такого. Вечно грязный – голову только моет, даже не купается.

– Вот-вот, – провожая глазами Жэня, задумчиво проговорил князь. – Сейчас и выясним, почему он не купается и что скрывает.

За дверь снова послышался грохот!

– Ха! – Баурджин весело посмотрел на Фаня. – Кажется, у нас в приёмной две вазы стояло?

Уже примерно часа через два юный бродяга Кижи-Чинай предстал перед глазами наместника в компании Инь Шаньзея и Жэня.

– Ну, – Баурджин не стал терять времени. – Снимай свои лохмотья!

– Но, господин…

Поняв, что ничего уже не поделать, подросток со вздохом скинул свою грязную и вонючую рубаху с оборванными рукавами.

– Повернись спиной!

Ага!

Вот он, таинственный знак – двойной иероглиф! Написан, судя по всему, уверенной рукой умного и властного человека, склонного к хитрости и, даже, можно сказать, к коварству, привыкшего добиваться своих целей.

– Линь Ханьцзы, – тихо прочёл Инь Шаньзей. – Кажется, это чьё-то имя. И ещё тут, у него на спине, какие-то цифры, очень большие цифры, господин. Ещё что-то, тоже, наверное имя… Да, имя – какой-то Чуньбань… или Чуйбай… И ещё один иероглиф… Турфан!

– Я вижу, – коротко кивнул князь. – Ну, Кижи-Чинай, что стоишь? Рассказывай! Думаю, твой рассказ будет нам весьма интересен.

– О чём рассказывать-то, господин? – Кижи-Чинай шмыгнул носом.

– О всей твоей жизни. Только с самого детства – не надо, начни лет с десяти.

– Расскажу, – неожиданно улыбнулся подросток. – Может, оно и к лучшему, что всё так вышло?

Рассказ Кижи-Чинай оказался довольно-таки интересным, но, в принципе, Баурджин чего-то подобного и ждал.