Синяя папка. Сережка. Давным давно была война...

— Я их все равно найду, — Серый вытер заплаканные глаза. — Все равно найду — живых…

Через несколько дней Серега стоял перед строем 154 бригады.

— Вот бойцы! — начал майор Мальчевский. — Вот такие вот мальчишки, во время тяжелейших боев под Тингутой, неисправным орудием ухитрились подбить танк! А знаете сколько раз он был ранен? Несколько раз в партизанах, и сейчас недавно вернулся из госпиталя после тяжелого ранения. И это его третья награда! Третья!!!

Указом Президиума Верховного Совета СССР, за проявленное в боях с немецко — фашистскими захватчиками мужество и героизм медалью «За отвагу» награждается краснофлотец Партизанов, Сергей Алексеевич!

Комбриг крепко пожал Сереге руку, а потом крепко обнял и расцеловал. А потом дал коробочку с медалью…

Серый, красный как рак от этих «телячьих нежностей», повернулся к строю:

— Служу Советскому Союзу! — и хотел было уже идти в строй, как майор Мальчевский положил ему руку на плечо — развернул к себе:

— Погоди, — произнес он не громко и дал Сереге еще одну коробочку. — Я почему-то уверен, что ты найдешь своих друзей… Вот возьми, это медаль Фролова Ильи. А вот теперь можешь идти.

Через 2 дня Серый отправился обратно в 161 отдельную разведроту. Отправился, заехав в Калач, к капитану Свиридову…

На поиски Ильи.

Сережка приехал в Калач-на-Дону, нашел полуразрушенное здание детского дома, немного побродил по развалинам…

Капитана Свиридова Серый не застал, тот был направлен в какую-то армию то ли Степного, то ли еще какого фронта. Короче: хотел узнать у особиста, что-то новое о ребятах, просто был уверен, что капитан просто так не оставит это, интереснейшее для него (да и для Серого) дела.

В Калаче Серому пришла интересная мысль: если искать Илюху, то нужно будет искать на море, а если на море, то надо пробираться под Новороссийск, в Геленджик…

«Только вот как? Без документов, как Илюха? А получится ли у меня? И я же должен вернуться в 161 отдельную разведроту… Или сбежать? Какая разница, где фашистов бить, а так встречусь с Илюхой!» — думал Серый.

Но все же Сережка решил сперва вернуться в 161-ую, а потом проситься отпустить его в Геленджик.

Сережка прибыл в расположение разведроты, зашел в землянку. Старшина Иванов и разведчики встретили возвратившегося мальчишку как-то странно: разговаривали радовались, хлопали по плечу, но в глаза не смотрели.

— Дядь Петя, — спросил Серый старшину. — Что случилось? Кто-то погиб? Кто?

— Да, сплюнь, Сережа! Погиб! Не погиб никто, просто…

— Что просто?

— Приказ пришел из штаба Армии, мы всей дивизией на переформирование, а тебя в тыл отправляют… Ты сейчас отдохни, поешь, сейчас кликну, тебе каши принесут, а завтра, с утреца, собирай вещи и в штаб дивизии. Я доложу, что ты вернулся.

Больше всего боялся старшина Сережкиных слез… Ведь совсем обидно получалось, сперва приняли, поставили на все виды довольствия, а потом… потом вот так — «отправить из действующей армии в тыл».

Сережка постоял, будто что-то обдумывая (или пораженный такой несправедливостью), махнул рукой:

— Эх, значит судьба! Нормально, переживем! Не волнуйтесь за меня, прорвусь, подумаешь, в тыл, первый раз что ли? — Сережка стал снимать шинельку. — А где каша-то?

Напряжение спало, все находящиеся в землянке — выдохнули, потому что чувствовалось, говорил мальчишка о «закавыке — проблемке» искренне, да и обидки ни на кого не держал…

— Опаньки? — удивился один из бойцов.

— Фиу — фью! — присвистнул другой. — А откуда медалька? Да еще и не «обмытая»?

— Серенький, за что награда?

— Как откуда? За Тингуту! Я же рассказывал, что с ребятами танк подбил…

— А мы думали заливаешь… А оказывается — нет… И такого боевого парня в тыл! — только он это сказал, как получил подзатыльник от старшины Иванова:

— Еще раз вякнешь, всю неделю будешь сортиры чистить, переформиренец!

— Иваныч, я все, я — могила, просто забылся!

— Забылся он…

Спал Серега хорошо: во-первых — устал, во-вторых — все складывалось как нельзя лучше, теперь можно было спокойно пробовать добраться до Геленджика.

В штабе 120 дивизии какой-то майор еще раз проинформировал, что это приказ командующего Армией, что Сережку не выгоняют, а просто хотят сберечь, тем более, что он уже успел повоевать и даже награжден медалью. Дальше решалось, куда Серегу отправят…

— Товарищ майор, прошу сделать мне документы для отправки в Геленджик.

— Геленджик? Так там до немцев по прямой 50 километров?

— Там, товарищ майор, мой брат служит, старший. Он мне письмо присылал, в береговой части служит…

— Ну, если брат… Тогда — да, надо к нему ехать, у брата будет проще, чем в детском доме…

С бумажками в кармане Сережке было добираться значительно легче до Геленджика, чем до своей части «в прошлой жизни».

Добраться-то добрался, а вот дальше случился обломчик: в апреле 1943 года Илья на ТК-13 еще не появился… Что делать? Ждать?

Серега шел из порта и, от досады, пинал камешек по дороге…

— Боец! Ко мне! — раздалась рядом команда. Сережка вернулся к действительности: рядом стоял капитан и недвусмысленно поманил к себе рукой.

— Красноармеец Партизанов! — представился Сережка.