Синяя соляная тропа

В ночь Волчьей луны, как называют полную луну в январе, шелки вместе с Джоном Маккрэканном и другими моряками начали готовиться к путешествию на «Кракене». Это был корабль в шестьдесят футов длиной, с двумя китобойными шлюпками и командой в двадцать одного человека, включая китобоя. Кабины капитана и его старшего помощника располагались на главной палубе, а шелки поселили вместе с остальными внизу, в глубинах этого морского великана.

Шелки с удивлением отметил, что в команде все любят и уважают китобоя. Всем не терпелось познакомиться с его новоиспеченным зятем, и любопытные моряки быстро окружили юношу. Все хотели пожать ему руку, угостить напитком, завязать с ним дружбу. Китобой упоминал о том, что на борту у него все друзья, но все же шелки не ожидал такой теплой встречи. Впервые к нему пришла сладкая мысль, что это путешествие будет вовсе не таким страшным и тяжким, как он ожидал.

Они вышли из гавани на рассвете в холодное февральское утро и отправились на север, в туманные охотничьи края. Китобой сказал капитану, что сам займется обучением своего зятя, поэтому юноша не отходил от него ни на шаг. Шелки быстро понял, что находится здесь на особом положении, в первую очередь благодаря его связи с Джоном Маккрэканном. Его уважали больше остальных новичков, щедро кормили и вместо одного выдали ему сразу два одеяла. Правда, и ожидания от него были высокими. Шелки понимал, что в нем видят ценное приобретение, которое принесет пользу всей команде. Сам он сомневался, что оправдает эти ожидания, ведь его воротило от одной мысли о том, чтобы убить кита, но тесть был полон уверенности, что сделает из юноши настоящего мужчину. Так доброе судно «Кракен» продолжало свой путь на север, и хотя шелки скучал по простому и привычному быту, он чувствовал себя сейчас счастливее, чем во все пять месяцев своей новой жизни, хоть и не мог понять, отчего.

Далекий северный архипелаг растянулся на три сотни миль. В нем было семнадцать крупных островов, сбитых в три основные группы, и ближайший находился милях в тридцати от материка. Еще дальше на север лежали шхеры – блеклые каменистые островки, на которых жили лишь морские птицы, тюлени и шелки.

У всех островков были имена, но шелки в них не нуждались и потому редко ими пользовались, тем более что им претило понятие собственности, которое они предполагали. Ведь шелки ничем не владели. Это Народ любил называть все, что считал своим: дороги, города и деревни, даже каменные насыпи. Реки, озера, моря и все, что в них обитало. Таким образом люди убеждали себя, что все на свете принадлежит им.

Разумеется, шелки не знал ничего, кроме названия того места, куда они направлялись, и для него «Сул-Скерри» был всего лишь бессмысленным набором букв. При этом стоило «Кракену» покинуть родные берега и выйти в открытое море, как в шелки проснулось ощущение ностальгии и странной тоски.

«Я был здесь раньше, – думал он, стоя на палубе. – Плавал по этой морской тропе – в те времена, когда еще помнил о себе все».

Эта мысль придала ему сил. Он чувствовал, что память еще можно вернуть, что она покоится в глубинах его разума подобно затонувшему кораблю на дне океана, со сломанными мачтами, поросшими темными склизкими водорослями: радужным фукусом, сахаристой ламинарией и хордой нитевидной. Ах, если бы он только мог окунуться в эти зеленые воды прошлого! К сожалению, у него никак не получалось вывести свои воспоминания на поверхность океана памяти, а «Кракен» как ни в чем не бывало продолжал рассекать морские просторы.

Жизнь на корабле была непростой, каюты тесными, а работа тяжелой и изматывающей, пеньковые веревки стирали ладони шелки до крови. Несмотря на это, в море ему спалось намного лучше, чем на суше. Он видел прекрасные сны об изумрудных водорослях, покачивающихся в воде, о мерцающих косяках сельди. Пока другие страдали от морской болезни, шелки, наоборот, чувствовал себя на корабле увереннее и бодрее. Вся команда жаловалась на скудный рацион, а шелки предпочитал вяленую рыбу и сухари наваристым мясным бульонам, которые заботливо готовила его любящая жена.

– Да у тебя талант, – сказал китобой. – На борту стоишь так же твердо, как на земле. Держись меня, повторяй за мной – и скоро наберешься опыта.

К тому времени они провели шесть дней в море, и возможностей для охоты пока не представилось. Однако на седьмой день смотровой заметил у правого борта черных дельфинов – гринд, и капитан тут же отдал приказ спустить китобойные шлюпки и наконец-то открыть охоту.

Часть 3

«На суше я облик людской принимаю,

Но в море собою опять становлюсь,

Тюленем в волнах я далеких играю

И шелки со шхер у Сул-Скерри зовусь».

Баллады Чайлда, № 113

Глава первая