Синие берега

— Вот наша дорога, — показал Андрей на карте, — видишь? — потер он лоб. Складки на лбу, как и были, остались: ровная сверху, изломанная в середине и такая же внизу.

Ни словом не обмолвились они о вчерашней ночи, словно ничего не случилось. Надо было думать о том, что впереди. Впереди были высота сто восемьдесят три, дорога к ней. Только говорится так — дорога, в действительности это что-то совсем неясное, путаное, хоть на карте и проложена почти прямая линия. Болото линия не пересекала, а они оказались в этом, будь оно проклято, болоте.

— Видишь, до высотки нашей можем идти, обогнув болото, лесом. Да обход какой! Километров восемь, а то и больше. Видишь? Или вот этим проселком… — продолжал Андрей. Проселок пролегал метрах в трехстах от поляны, за кустарником.

Поляна впереди была пустынной, болото, сзади, было пустынным, проселок тоже был пустынный.

— И выследить могут. Если открытым проселком, — заметил Семен.

— И выследить могут. — Андрей вскинул глаза и увидел, что у Семена дергалось веко, будто не переставая моргал. — А свернуть обратно в болото, — мелкое ли дальше? Там и стукнуть нас легче, если выследят.

— И то верно. — Семен, как и Андрей, не представлял себе, как с меньшим риском пройти к высоте сто восемьдесят три.

— Пойдем так, — твердо произнес Андрей. Он провел пальцем по тонкой линии проселка.

— Дорога, — подтвердил Семен. — Если ее не перекроют.

Андрей обхватил ладонью подбородок.

— Противник потерял нас из виду. Пока.

— Я имею в виду другое — вражеские части, которые ранее прорвались на южном и северном флангах.

Андрею пришли на память слова Данилы: за спиной немец уже везде. Он убрал ладонь с подбородка, и лицо приняло прежнее решительное выражение.

— Выбор только между неизвестным нам болотом, вон тем лесом и проселком, — сказал он. — Я выбрал проселок.

— Ну, — Семен кивнул, и это означало, что он понял и согласен.

Показался Валерик.

— Два автомата, товарищ лейтенант, ваш и товарища политрука, два диска, три винтовки и девять патронов. И пулемет, пустой, ни одной ленты. Семь гранат. И нож. Один. Финка. У Данилы. Все, товарищ лейтенант.

Андрей усмехнулся, посмотрел на Семена.

— Ладно. Наматывайте портянки, обмотки, — сказал, — двинемся.

Бойцы наматывали портянки, с трудом натягивали на себя еще не просохшую одежду.

Данила последним сунул ногу в еще сырой сапог, нога не лезла, пальцем нащупал в голенище брезентовое ушко.

— Ух… — запыхтел. — Эх, — прихлопнул сапогом. — Всё…

2

Они не успели оставить поляну.

Посланные вперед, на проселок, Вано и Саша возвратились растерянные, смятенные.

— Слушай… двигаются… немецкие моциклисты… — сбивчиво сообщал Вано.

— Ты спокойней, тогда я лучше пойму тебя. — В глазах Андрея выражение напряженного внимания. — Мотоциклисты. Понял. Сколько?

— Не подсчитывал, товарищ лейтенант. Услышали, что моциклисты, и сразу сюда — предупредить.

— Далеко?

— Километра полтора… Да? — посмотрел на Сашу, ожидая подтверждения.

— Побольше двух, — откликнулся Саша. Зажатой в руке пилоткой вытер он пот на лбу и, мятую, с влажными пятнами, натянул на голову. Как обычно, опустил глаза вниз, в землю. — По звуку если, побольше двух.

— Через несколько минут, слушай, будут здесь, — жестами показывал Вано степень опасности.

«Засекли нас. — Первое, что пришло Андрею в голову. — Засекли».

— Семен, засекли нас, — сказал.

— Возможно, — сказал Семен. «И дернуло меня на эту проклятую поляну. Дураку же ясно, что отовсюду она просматривается». — А может, не засекли, может, разведка? — скосил на Андрея глаза.

Андрей пожал плечами: что может сказать он, если совсем неизвестна обстановка? И какая разница — разведка это или что другое? На секунду всплыл в памяти последний разговор с комбатом. Он, Андрей, сказал, что на пути к высотке, возможно, раз семь встретится с противником. Вот она, первая встреча из семи, вздохнул он. И усмехнулся: «Семь там раз или сколько, а уйдешь, — сказал комбат. — Должен уйти…»

— Ничего, Семен, не поделаешь. Скрытно сняться уже не успеть. Принимаем бой.

— С двумя дисками и девятью патронами?..

— С двумя дисками и девятью патронами, — тем же твердым тоном сказал Андрей.

— Авось пронесет?

— Хорошо бы…

— В кусты сыпанем?

— В кусты. Куда же еще? — Андрей торопливо кликнул: — Валерик, Петрусь Бульба, Саша, разделить патроны, по три каждому. Вано, Пилипенко, Шишарев, гранаты!

— И я — гранаты? — припадая на ногу, сунулся в вещевой мешок Данила.

— А сможешь? — Андрей бросил на него нетерпеливый взгляд. — Ноги как?

— Драпать не смогу, — повертел Данила головой. — Все ж пришибло малость. А гранаты бросать — чего ж!.. Две у меня еще…

Андрей оглядел всех.

— Остальные в болото, в камыши. Там мелко. И залечь! — Как всегда в таких обстоятельствах, он был рассудителен, тверд, решителен. — Ясно? Сянский, уводи пулемет. Туда. Замаскируй. Ясно? И помоги сестре, Марии. Ясно?

Поляна враз опустела.

На проселке, за поворотом, заклубилась пыль; послышался стрекот мотоциклов; мелкий непрерывный гул буравил воздух.