Синие дали

Вчера с вершины холма были видны заснеженное поле, полоска оврага и маленький перелесок. Где-то невдалеке за перелеском небо сливалось с землей, и дальше ничего уж нельзя было разобрать: затканный снегом воздух даже в полдень был непроницаем. А показалось солнце, и окрестности узнать нельзя. Окружающий мир словно раздвинулся. Открылись дали, выросли, точно из-под земли, рощицы берез, поросли осинника. В поле, залитом ярким светом, отчетливо обозначилась каждая травинка: и несжатые метелки желтеющего овса, и коричневые стебли конского щавеля. Кусты темно-красной вербы, тесно прижавшись друг к другу, то тут, то там заалели на снегу. Посеребренные утренним морозцем пучки зеленых иголок сосны заблестели своими острыми кончиками, отливая чуть видимой голубизной. Везде, куда ни глянь, воздух необычайно прозрачен и ясен. Он даже, кажется, немного светится, особенно над гребнями сугробов и занесенными снегом лапами елей. Деревья из грязно-серых стали разноцветными: верхушки у них зарумянились, толстые стволы запестрели под яркими бликами. Березы словно вымылись, припудренные инеем, стоят совсем белые. Тонкая, шелковистая кора молодой сосны золотится под солнцем, как янтарь. У елей червонным золотом горят гирлянды шишек. На шишках, как алмазы, там и тут блестят капельки смолы. Елки выглядят самыми нарядными: на них даже снег лежит как-то особенно, словно для украшения.

Но поле краше всего. Вглядитесь в бесконечные переливы его красок! На первый взгляд оно только белое. Но присмотритесь внимательнее — и по белому глаз непременно увидит, словно кисею, еще что-то голубое. То ли это небо отражается в снежной равнине, то ли тени сгустились тут? Но голубизна видна. В низинах и под кустами она даже сливается в заметную синеву.

А сколько сверкающих точек разбросано вокруг! Снежинки искрятся то ярко-зеленым, то нежно-розовым светом, видна в них и мягкая белизна перламутра, и крохотные, как булавочные головки, брызги красного цвета. Белые искорки, фиолетовые, и голубые блестки. Их много. Все поле усыпано ими. Вдали они почти сливаются с небом, и весь снег там кажется голубым.

В снежной русской зиме иногда бывает столько очарования, столько прекрасных, неповторимых моментов, что даже самый простой и обычный для нашей полосы пейзаж может вдруг показаться необычайным по богатству красок и выразительности. В такой картине все ласкает душу: и заснеженные долины, и темнеющая змейка дороги, протянувшаяся от деревни к деревне, и дремлющий лес, окутанный полупрозрачной дымкой мороза.

Часто приходит в голову мысль: зачем люди в поисках красивого едут куда-то за тридевять земель и ищут там его у берега моря или в высоких горах? Разве меньше прелести в долинах рек и в просторах полей? Нет, тут все есть! Приглядитесь только! И пышность, и простота, и глубокая задумчивость, и сдержанная суровость.

Куда хочешь поезжай, но нигде не найдешь такой гармонии величественности, проникновенного лиризма и скромности, какая встречается в нашей среднерусской природе. Не фантастичность форм, не вычурность красок привлекательны здесь, а доступная всем и каждому красота возделанной и давно уже обжитой человеком земли. Сейчас она скована морозом, спит, набирает сил. А придет март — растают голубые блестки и зазвенит долина холодной ручейной водой.

ПЕРВАЯ ОТТЕПЕЛЬ

Оттепель наступила перед самым Новым годом. С утра безоблачное голубое небо заволоклось низкими грязно-серыми тучами, дунул теплом сыроватый западный ветер, и мороз сразу же обмяк.

В городе грязь, слякоть. Стены домов, выжав колючий холод, покрылись испариной и побелели. Воздух наполнился туманом, потерял прозрачность и легкость, и каменные громады от этого совсем посерели.

В деревне оттепель не такая сильная, но и там в избах оттаяли окна. Причудливый узор морозного кружева мутным потоком расплылся по стеклу. Снег чуть заметно осел, оттаяв крохотными лунками вокруг деревьев.

В лесу тишина, только синицы звенят, обрадовавшись теплу. Да и не одни они ликуют сейчас; вся природа, словно истомившись за долгую стужу, обвеянная теплом, с облегчением вздохнула, как во сне. Вздохнула, но не проснулась. Сон ее крепок, и ей еще долго спать, дожидаясь весны.

Зимняя оттепель скучна. Сердце не чувствует в ней радости. Душу не волнует трепетный прилив новых сил. Нет солнца, нет звонкой искристой капели, нет луж, полных отражения бездонной синевы.

Прошел день. За ним второй. Тучи опустились к самой земле. За ночь вдоль ската крыши наросла бахрома сосулек. Дым печей, с рассветом едва поднявшись вверх, тает в холодной туманной измороси, и не поймешь: то ли с туманом, то ли с капельками дождя опускается на землю.

К вечеру воздух немного прояснился, и неожиданно огромные махровые хлопья густо посыпались вниз. Все тотчас заволоклось непроницаемой пеленой. Черные коньки крыш, резные наличники окон, хворостяные плетни огородов — все скрылось под белым покровом. Змейка дороги, поля, лес, кусты красной вербы, рыжие осыпи оврага словно утонули в пучине снегопада.