Синие Топи

"На пустыре шипели фейерверки. Девочка подошла к окну и мгновенно оказалась среди гуляющей толпы. В центре большого круга на трехметровом велосипеде катался папа. Он раздавал детям шарики, вырывающиеся из его груди с каждым приступом кашля. Люди веселились, но Густа видела, что папа улыбается вымученно. Она огляделась, чтобы позвать на помощь и с ужасом поняла, что не может открыть рта. Единственным, что всплыло в голове, была детская считалка. Густа отчаянно забормотала: "Между небом и землёй путешествуем с тобой…"

Папа облегчённо выдохнул и показал Густе большой палец.

– Пора, пора! – зашептали кругом.

Пустырь превратился в пристань. Из-за угла дома миссис Кертис выплывал пароход. Он сверкал в свете наливающейся луны и торжественно гудел: "Ту-туу!"

Густа вскочила в постели. Сон все не отпускал ее. Тускло горели на полках гирлянды, отчётливо храпела мама. Девочка потянулась к тумбе, достала бутылочку воды и тут же вздрогнула, выронила ее.

"Ту-туу!" – раздалось на пустыре.

В густой летней ночи кто-то был. На пустыре горела цепочка неярких огоньков. Не веря своим ушам Густа услышала плеск большой воды.

Девочка схватила с тумбочки телефон, стянула в темноте со стула олимпийку и крадучись вышла за порог. Первая, третья и девятая ступеньки скрипели. Густа перешагивала их, прислушиваясь к маминому храпу. Как бы половчее открыть дверной замок?

Щелк! – оглушительно клацнула задвижка. Густа оцепенела, затаила дыхание. Постояла как замороженная несколько секунд и выдохнула. Тишина. Девочка натянула курточку, нащупала в призрачном свете ночника резиновые сапоги и вышла из дома.

Ночной воздух пах сыростью, тиной и немножко настурциями. Над Синими Топями как обычно клубился туман. Его седые рваные клочки выхватывал из воздуха телефонный фонарик. Густа шла вдоль забора, чтобы обогнуть дом справа и выйти к пустырю. В тишине спящего городка подошвы сапог шуршали на всю улицу – ширх-шорх. Жители мирно спали в своих домах.

Двух- и трехэтажные кирпичные домики жались друг к другу, убегали кривыми рядами в сторону центра. Тут и там тускло поблескивали вывески: паб “Ноги Мастера”, бакалейный магазинчик, “Ключник и обувщик Маузли”. Редкие фонари не справлялись с привычным туманом, освещая лишь кусочки вихрящейся влаги вокруг. Вдоль стен висели ряды сиреневых фонариков, они опоясывали дома на уровне плеч пешеходов и выше, на карнизах вторых этажей. Какая бы ни случилась погода, они как маячки указывали направление движения. Но Густе они были ни к чему. Девочка знала каждый сантиметр родной окраинной улицы.

Густа обошла дощатый заборчик вокруг дома и подошла к кованым воротам. Официально это был пожарный проезд, но вряд ли хоть одна пожарная машина проехала через них когда-либо. Жители ходили через них на пустырь, отправлялись в поход к Громкому ручью или берёзовой роще. На каникулах там играли дети, но с ними, как и со взрослыми, там случались непонятные вещи. Вспоминались невыключенные утюги, трезвонили мобильники, куда-то срочно нужно было ехать. аще всего на пустыре единолично властвовал пёс соседки миссис Кертис по имени Джим, носился, распугивая грызунов и лая на бабочек. Сама соседка была такая старая, что магия пустыря на нее не действовала.

Несмотря на все странности, пустырь с виду был самый обычный. Заросли дягиля соседствовали в нем с болотистыми лужами. К концу лета его захватывали ряды иван-чая и островки пижмы, а осенью торчали сухие стручки полынника.

Тропинка вильнула за последний забор, Густа осторожно выглянула за него и ахнула.

Вместо цепочки болотистых луж под блеклым лунным светом, едва пробивающимся сквозь облака, текла река. Широкая, полноводная, темная как кусок черного бархата. Она дышала тусклыми водами, торопилась в сторону севера, где проселочная дорога, обернувшаяся мостом, изгибалась над быстрыми потоками.

Вдоль берегов горели молочные огни. Такие же, но поменьше перечеркивали летнюю ночь быстрыми зигзагами в руках у невидимых издалека людей. Густа пригляделась и поняла, что ловкие силуэты принадлежали людям в глухих черных одеждах. Они перекидывались короткими веселыми фразами:

– Поднажмем!

– А ну дружно!

– И еще разок!

Девочка не сразу догадалась, зачем эти люди снуют вокруг неведомо откуда взявшейся реки. Рабочие готовились разводить мост. Луна выскользнула из тучи на несколько секунд и Густа разглядела в их руках многогранные инструменты на длинных ручках, увенчанные чем-то похожим на огромные гайки. Рабочие крутили ими в воздухе, поддевая тяжелые клепки железного моста, ухали и пыхтели, подгоняли друг друга шуточками. Ветерок донес до Густы запах нагретого за день железа, пыли и пота, смешанного с речной сыростью.

Густа оглянулась. За спиной по-прежнему были родные Синие Топи. А впереди…

– Ай! – воскликнула девочка, когда что-то большое и мокрое ткнулось ей в руку. – Джим! Ты до смерти меня напугал. Нет, стой! Постой же, непослушная ты псина! Ну, капец!