Синие Топи

– Интересно, я никогда не был в вашем мире.

– Э-э-э-э, – Густа сама не замечая попятилась.

У парня явно не все в порядке было с головой. "Или у тебя, Густа? – спросила сама себя девочка. – Реки, пароходы, рабочие, гипноз и детская считалка как заклинание? Из-за переживаний за папу съехала крышечка? И если я вернусь одна, я никогда не узнаю, правда это было или нет. А Нилая можно будет показать кому-нибудь. Сфотографировать во дворе или дома и тогда никто не сможет сказать, что это фотошоп или другая местность. Пустырь с этой точки зрения бесполезен, он совершенно неузнаваем в эту минуту, когда пароход исчезает где-то в полях, а над горизонтом начинает тлеть малиновая полоска рассвета".

– Идет, – кивнула Густа, – пошли.

Нилай недоверчиво улыбнулся. Осторожно протянул руку, шагнул и скоро оказался возле Густы. И снова привлек внимание коллег.

– Стой тихо, – вполголоса сказал юноша, – а потом разворачивайся и шагай с прямой спиной как лунатик. Так все делают, когда им память стирают.

– Ну и гады же вы, – процедила Густа, но заметив напряженный взгляд давешнего громилы поспешила послушать Нилая.

Не забыв при этом про считалку. В ее планах было поймать Нилая в ловушку, а не попасться самой.

– О-о-о, капе-е-ц – сложились ее губы трубочкой, когда она бросила взгляд на мост, у которого вновь суетились рабочие.

Луна бледнела и река таяла вместе с ней, оставляя после себя густую утреннюю росу. Откуда-то издалека донесся протяжный гудок теплохода.

– Иди! – сквозь зубы цыкнул на нее Нилай. – Я приду через пятнадцать минут.

Девочка повиновалась и на этот раз Джим не стал создавать ей проблем, послушно затрусил следом. Оборачиваться было нельзя, да и боязно было. Что если, там никого и ничего и это был сон наяву? Густе так этого не хотелось.

Ведь если в мире есть такие чудеса, значит можно найти одно чудо и для папы.

Дойдя до забора, Густа не выдержала, бросила назад взгляд из-за плеча. Потом рывком обернулась. Пустырь снова был пуст. Ни души, ни звука, ни шороха. От разочарования девочка скривила губы, в глазах зарябили подступившие слезы.

Мгновение спустя из-за высоких стеблей иван-чая показалась худая фигурка. Густа смотрела на каштановые кудри, глухую черную робу и совершенно неуместный рыжий шарф и ликовала. “Не сон, думала она, не сошла с ума”.

Решили дождаться утра на заднем дворике дома Густы, куда выходила глухая стена. Девочка нарвала с маминого сливового дерева плодов и уселась на скамеечку рядом с новым другом:

– Кто плыл на пароходе? Куда? Зачем?

– Почтовая Служба Междумирья. Она соединяют между собой миры.

– Миры? И сколько же их?

– Ну, формально один. И много-много слоев, как у луковицы. Основных семь, но там всякое бывает, где-то тоньше, где-то толще. У каждого свое название, этот, например, Беркат. И слои находят друг на друга и тогда приходится подключаться нам, чтобы не было аварий и свидетелей.

– А давно ты работаешь? И почему ты разговариваешь на английском? У вас что, своего языка нет?

– Язык у нас свой, вот, – Нилай показал на цепочку непонятных букв на шевроне, – он устроен так, что на слоях его понимают и слышат как местный. А работаю второй месяц. Как раз школу закончил. А ты? У вас тоже есть школы?

Густа усмехнулась, чуть не подавившись очередной сливой:

– Конечно. Хотя может лучше и не было бы. Тогда не пришлось бы от книжек отвлекаться. Я не очень люблю выходить из дома. Особенно, сейчас.

Нилай вежливо сделал вид, что увлечен сливой. Густа подставила лицо свежему утреннему ветерку, справилась с собой и деланно бодро продолжила:

– Папа болеет. Непонятно чем. И ничего не помогает.

– Даже инайи?

Внутри у Густы что-то ухнуло, перевернулось и встало на место. Вся эта сказка, все невозможное могли сослужить одной цели. И не надо ей волшебных палочек или плащей-невидимок. Снова ходить с папой в походы и чтобы он не задыхался от кашля. И приключений не надо, про них только читать интересно.

– Даже кто? – дрогнувшим голосом спросила Густа.

– Инайи, ведуньи из поднебесного пещерного города.

– Поднебесного пещерного? – нахмурилась Густа. – А, неважно. Они что, могут вылечить все?

– Конечно. Они служат Руху, собирают для него информацию со всех слоев и относят раз в тринадцать лет в Наоборотный мир. Ну, это самая сердцевина нашего мира. Где Рух.

Густа помотала головой, слишком много всего после бессонной ночи. Главное – инайи. Девочке они представились добрыми феями.

– А ты сможешь пригласить сюда одну?

Нилай не успел ответить, улица наполнилась диким воем. Юноша вскочил, испуганно озираясь. Густа тоже была напугана, но не звуком, а источником его появления. С визгом у их дома затормозила машина скорой помощи.

В суматохе никто не обратил на Нилая внимания. Мама бегала по комнатам, бросая в багажную сумку то зубную щётку, то пижаму, то зарядное устройство от ноутбука.

– Дочка, милая, где ты была? Вышла подышать? Я так и думала. Дочка, папе плохо, мы едем в больницу. Я позвоню оттуда миссис Кертис, она поживет с Джимом у нас. Я? Мне нужно будет остаться с папой.