Синий апельсин

На второе лето Дик пришёл ко мне с подругой. Он осторожничал, явно сомневаясь, понравится ли она. Встал на входе первым, загораживая свою любовь. Любовь была довольно страшненькая, но сердцу, тем более собачьему, не прикажешь.

У невесты было маленькое тельце с непропорционально большой головой и огромными ушами, как у летучей мыши. Она внимательно вглядывалась в новую обстановку и смотрела на меня, поджав хвост. Казалось, она ждала сигнала от Дика: как быть – идти ближе или дать стрекача. Видно, натерпелась за свою собачью жизнь от злых людей, и печальный опыт не давал ей расслабляться.

Когда я ласково назвала Дика по имени, он дал понять возлюбленной, что положение не безнадёжно, и они, отобедав, побежали куда-то по своим делам.

С тех пор Дик приходил только с дамой сердца, был заботлив к ней и ласков со мной. Его ушастая возлюбленная ела жадно, поминутно оглядываясь и боясь чего-то. Она так и не привыкла ко мне, и когда я пыталась её погладить, убегала.

Как-то месяца через три, она пришла без супруга и боязливо встала, ожидая моей реакции. Ласковыми словами я пыталась её успокоить и, приготовив еду, поставила перед собакой. Удивлению моему не было предела, когда я увидела, что вечно голодная собака, обнюхав пищу, не прикоснулась к ней, а быстро шмыгнула в кусты. Через какое-то время она вышла, толкая носом маленького чёрного щенка. Пёсик стал жадно есть, а мать с любовью смотрела на своего ребёнка, не претендуя на пищу. Когда живот у щенка, до неприличия растянувшись, потерял всякую форму, заботливая мамаша пошла приглашать к столу другое чадо, которое благоразумно отсиживалось в укромном месте. Я поняла, что эти славные толстые малыши – плод любви Дика и ушастой возлюбленной.

Вскоре явился отец, но ни он, ни мать так к еде и не прикоснулись, пока ели их дети. И, лишь после того, как детвора насытилась, доели, что осталось, и дружно побежали со двора.

Дик стал немного другим. Он был всё время чем-то озабочен и, когда приходил один, уже не расслаблялся у меня на веранде, подставляя своё светлое брюхо для почёсывания. Всю осень он наведывался с семейством – щенки выросли, вели себя бесцеремонно, жизнь их ещё не научила осторожничать и кого-либо бояться. Пёсики были весёлые, беззаботные и, набив животы, начинали вызывать родителей на игру, бегая за ними. Взрослые, слегка покусывали детей, чтобы они не забывались и, помня о строгом собачьем воспитании, почитали старших.

Пришла зима. Она была суровая с крепкими морозами и обильными снегопадами. Дачники разъехались ещё осенью, а у местных жителей дел по горло, чтобы ещё подкармливать ораву пришлых псов.

Дику, наверное, было непросто добывать пищу для всей семьи. Одному ему зима была бы не страшна, охотник себя всегда прокормит.

С нетерпеньем я ждала весну и встречу со своим другом, заранее предвкушая радостные минуты, которых, к сожалению, в жизни не так много, как хотелось бы.

Первый мой приезд в село весной, огорчил меня. Дик не пришёл. Последующие приезды тоже. Я бродила по селу, надеясь, что встречу его. Предположив, что собаку кто-то забрал, я, сначала, отправилась к северянам, но у них на цепи сидел всё тот же пёс, который заменил Дика. Ещё пару выходных я зря ждала его, увозя с собой заранее приготовленные угощения для всей компании, поскольку, продолжала привозить всякие собачьи радости. Мои поиски исчезнувшей собаки привели меня в соседский дом, куда похаживал в гости Дик, вызывая мою ревность.

От соседки я узнала печальнейшую весть о том, что Дика больше нет. Зимой, добывая пропитание, пёс стал лазить со своей семьёй в курятники, таская яйца и кур. Дело это, конечно, не почётное, но я оправдываю его голодом и наличием семьи.

Местным жителям разбойничьи набеги по душе не пришлись. Сельский фермер выследил всю семью Дика и застрелил из ружья.

Я возненавидела этого человека, перестала с ним здороваться и всё не могла взять в толк – неужели некому было взять чудесного Дика, найти с ним общий язык, охотиться на зверей, иметь славного и умного друга? Я не верила, что больше не увижу его добрую улыбающуюся морду и диковатые глаза, не почешу его за ухом… Я не помню, чтобы я так горевала о ком-то во взрослой своей жизни. Было очень больно. Ещё долго я всматривалась во всех пробегающих мимо собак, надеясь на ошибку, но надежды мои были напрасными.

Вот, собственно, и всё о Дике. Из моих переживаний родилось стихотворение.

Из Белого Безмолвья привезён Прекрасный пёс с раскосыми глазами Предательством людским приговорён За невозможность проживанья с нами.

Зов предков был сильнее, чем рука, Которая учила быть покорным, А белый снег, который он любил всегда

В одно мгновенье превратился в чёрный.

Однажды ко мне во двор пришёл молодой чёрный пёс, он был невелик с огромными ушами и хвостом калачиком, как у лайки. Я поняла, что это сын Дика: каким-то образом он остался жив. Пёс был пуглив и не уверен в себе. Я была рада этой встрече, но она была единственной. Больше он не приходил, и судьба его мне не известна. Надеюсь, она счастливее, чем судьба его отца.

Вишнёвый пирог