Синий, белый, красный, желтый

— Слушай дальше, — расцвела та от похвалы. — Последним был некий К., так? С него она решила содрать аж семьдесят штук баксов, так? За такие бабки вырезать всю семью можно, ты согласна?

— Еще бы!

— Видишь, а ты застряла на Глебе. Теперь смотри: К. отдал ей половину денег, даже Валентину это удивило, потому что бабки у него есть. Тебе не кажется, что он выжидал подходящего момента, поэтому оттянул выдачу денег?

— Кажется, кажется, — закивала Нина, всплескивая руками.

— Тогда давай считать убийцей этого К. и представим себя на его месте.

— Уж извини, себя я не могу представить.

— Ну, я представлю, я все же романы пишу, у меня хорошая фантазия. Итак, я забираюсь в дом… А где он взял ключи? — вдруг задумалась Долли.

— К черту их, потом подумаем, — нетерпеливо заерзала Нина.

— Ладно, — согласилась Долли. — Итак, я зашла в дом. Судя по всему, этот человек… то есть я часто бывала у них в гостях, значит, я выждала момент, когда Валентина останется одна, а Глеб домой вернется не скоро. Значит, я знала, что он пойдет на банкет. Я сняла слепок с ключей, сделала дубликаты и вот пришла, чтобы убить Валентину. Нож у меня в кармане. И я убиваю. А тут пакостник Ленька. Я и его пришила, мне не нужен свидетель. Вдруг слышу, что кто-то вошел в дом. Я прячусь. Это Глеб, который тут же трусливо бежал с места трагедии. Какие мои действия?

— Уф! — От напряжения, так как Нина очень хорошо представила себе эту картину, ее в пот бросило. — Долька, я не знаю, какие твои действия.

— Думай. Чего я теперь боюсь больше всего на свете? Я продумала убийство, я осуществила его. А что может указать на меня?

— Кассета… — промямлила потрясенная Нина.

— Именно! — воскликнула торжествующе Долли. — При появлении Глеба К. прячется. Убивать мужа К. было невыгодно, ведь кто тогда попадет в убийцы? Когда Глеб трусливо сбежал, К. был уверен, что тот до утра не появится в доме. Значит, принялся искать кассету…

— Но ведь кассета у Р., — возразила Нина.

— Ты так хорошо считала, когда убийцей выходил Глеб, и так плохо соображаешь, когда мы остановились на другом человеке, — с иронией сказала Долли. — Я не про ту кассету говорю, на которую Р. снял убийства. Я про ту, что показала Валентина К. Она же меняла деньги на кассеты, значит, не отдала ее К.

— Понятно! Он искал кассету со своим половым актом, — дошло до Нины. — Долли, а почему он не кинулся сразу искать камеру?

— Теперь я не понимаю, о чем ты.

— Он ведь знал, зачем Валентина спит с мужчинами. Наверняка догадался, что она снимает на пленку и Леонида, значит, камера где-то в спальне. Я бы догадалась, что камеру Валентина спрятала в шкафу. На его месте я бы поискала камеру, потому что заподозрила бы, что меня она запечатлела с ножом в руке.

— А может, он так и сделал, — предположила Долли, выпятив нижнюю губу.

— Но в шкафу сидел Р. Убив двоих, К. не стал бы оставлять свидетеля.

— Не стал бы, — согласилась Долли. — Может, он и убил…

— …а труп отнес и скинул в реку? — скептически закончила Нина.

— Ну… кислотой растворил в ванне.

— А кислоту с собой принес в цистерне?

— Ты права. Куда же Р. делся?

Нина налила коньяку в рюмки, обе без тоста выпили. У Нины появился аппетит, у Долли тоже, посему уплетали бутерброды за обе щеки. Попутно каждая обдумывала родившиеся предположения, с каждой минутой убеждаясь, что нащупали верный путь. Нина воспрянула духом, чувствуя, как надежда заполняет все ее сознание, а паника уходит. Отсюда и мысли формировались заново, работали как часы.

— Нет, Долька, — сказала Нина, проглатывая кусок, — Р. жив. Этот К. не знал, что в шкафу прячется сообщник Валентины. Он был спокоен на этот счет.

— Ну, допустим, — согласилась Долли. — Он спокоен и ищет кассеты со своим голым изображением. Но я думаю, в шкаф он заглянул. Ладно, оставим шкаф, мы все равно не узнаем, как Р. избежал смерти. Я к чему вела: убийца видел тебя и Глеба.

— То есть, когда мы приехали туда, он был поблизости?

— Не поблизости, а в доме, — произнесла Долли, будто в тот миг находилась рядом с душегубом и наблюдала за Ниной с Глебом лично.

— Правда! — помертвела Нина, живо представив, чем им грозила встреча с убийцей. — Я ведь тоже до этого додумалась в камере, а потом забыла.

— Сама рассуди, — уставилась на нее Долли. — На кой ляд ему уходить из дома, если кассеты он не нашел? А тут вас черт принес. Он спрятался. Когда вы ушли, снова искал Валькин тайник. Но, кажется, так и не обнаружил его. Он бы тогда не следил за тобой, не взломал бы замок в кафе и не унес дневник. Он не звонил бы следователю…

— Но почему, почему не назвал Глеба?

— Хрен его знает, — пожала плечами Долли. — Нинка, я только могу с уверенностью сказать, что интриги плетет против тебя тот, кто убил. Почему он выбросил Глеба — я пас.

— Так ты все же думаешь, это не Глеб, да?

Долли вышла из себя. Она не кричала, Долька кричит редко, но фразы ее были уничтожающими и уничижающими: