Синий, белый, красный, желтый

Он нехотя пошел к выходу, искоса поглядывая на Долли, которая тоже была немало удивлена, но, встретившись с ним глазами, подмигнула: все в порядке. Тот ушел. Послушав его удаляющиеся шаги, Долли кинулась к Нине:

— Ты правда пойдешь к следователю?

— Я еще не сошла с ума, — изменила ласковый тон на деловой Нина. — Улики против меня. Когда еще и отец Глеба сдаст меня, все, мне не видать белого света. Только паж Р. мое спасение. И Валькины кассеты. Сегодня же надо проникнуть в дом.

— Ты пойдешь туда одна?! — ужаснулась Долли.

— Не одна, а с тобой. Ты же не бросишь меня?

— Я-то не брошу, но… мне очень страшно… туда… Давай Мишку возьмем?

— И Жорика в компанию? — иронично спросила Нина.

— Да что ты привязалась ко мне со своим Жориком? — вскипела Долли. — Нинка, это опасно. Вдруг туда придет и…

— Вот это не надо, — выставила ладони Нина, словно ограждалась от подруги. — Не нужно пророчить! Никого мы не встретим. Все будет отлично. Мы быстренько заберем кассеты и так же быстренько уйдем.

— А как мы туда войдем? Ты продумала?

— Пока не знаю. До вечера придумаю.

— А посиделки с Мишей? Отменяются? Он заподозрит…

— Господи! — тихо взвизгнула Нина. — Он придет в восемь, посидим до десяти, а в час ночи поедем в дом Глеба. Долька, сегодня или никогда!

— Ты душевнобольная… — Раздался телефонный звонок. — Возьми трубку, может, это тебе звонят, а со мной не хотят разговаривать.

— Директор кафе «У Нины» слушает…

— Вы одна? — послышался незнакомый мужской голос.

— В смысле? — не поняла она.

— С вами есть еще кто-нибудь?

— А какое это имеет значение? — Гудки. Нина опустила уголки губ вниз и подняла до ушей плечи. — Ненормальный…

— Кто звонил? — осведомилась Долли.

— Черт его знает. Позвонил какой-то кретин, спросил, одна я или нет, а потом бросил трубку.

— Странно. Ой, знаешь, сколько телефонных маньяков? Мне целый месяц один звонил, онанист, он ловил кайф, слушая мой голос. — Нина громко рассмеялась. Видя, как повеселела подруга, Долли оживилась. — Да, да! Ну, я с ним нравоучительные беседы проводила, советовала полечиться. А потом надоело. Мне в туалет надо, а он звонит. Я же думаю, что это кто-то из знакомых, поднимаю трубку. Достал до ужаса. Я пригласила соседа, он так с ним поговорил, что тот звонить перестал. Нин… — протянула жалобно она. — Может, возьмем Мишку? На него можно положиться.

— Ни за что.

— Почему? Почему?

— Потому что он не пойдет! — прорычала Нина, сердясь на подругу за ее настырность. — Хочешь, расскажу, как поведет себя Мишка? Он будет настаивать на том, чтобы идти к следователю. Я не соглашусь, а он из благих намерений поедет к Рыкову. К тому же, Долли, не все в прокуратуре такие неподкупные, как Рыков. Надеюсь, ты это знаешь. Вдруг кассеты там «нечаянно» пропадут, что тогда мне делать? Я не могу рисковать. Добуду кассеты, перепишу их, после этого отнесу Рыкову.

Долли согласилась, что копии кассет могут сослужить хорошую службу, хотя поход в дом Глеба ее жутко пугал.

— Хорошо, пойдем, — сдалась она. — Нам бы хоть какое оружие, а?

— Какое? Где его взять? Я не знаю. А если газовый баллончик?

— Ой, сколько таких умных было! Распыляли газ себе же в лицо.

— Опять пророчествуешь? — грозно воскликнула Нина. — Тоже мне, оракул!

Зазвонил телефон. Долли и Нина переглянулись, затем уставились на телефон.

— Возьми трубку, — сказала Долли шепотом. — Ой, неспроста эти звонки.

— Директор кафе «У Нины»…

— Вы одна?

Нина перевела глаза на Долли, приложила палец к губам и ответила:

— Одна. Кто вы?

— Неважно. Я хочу вам слить важную информацию.

— Какую именно?

— Встретимся сегодня в семь вечера в парке у каруселей.

— Но я вас не знаю…

— Я вас знаю. Приходите одна, в противном случае мы не увидимся. Запомните: это нужно вам. Очень нужно, поверьте.

— Но хоть намекните, о чем пойдет речь…

Гудки. Нина замерла, выпятив нижнюю губу.

— Кто звонил? — не терпелось узнать Долли.

— Не назвался, только назначил свидание, — задумчиво проговорила Нина. Звонок неизвестного насторожил и испугал. Плохие предчувствия овладевали Ниной с потрясающей скоростью. — Он хочет «слить» информацию. Сказал, что это нужно мне.

— Где свидание?

— В парке. У каруселей. В семь вечера. Я должна прийти одна.

— Не ходи. Вдруг это убийца? Нинка, я столько фильмов видела, когда убивают на каруселях, — не перечесть. Маньяки просто обожают карусели. А в семь уже темно. А в парке просто тьма будет. И народу никого. Он набросится на…

— Я тебя задушу, — процедила сквозь зубы Нина. — У тебя тоже мания видеть все в черном цвете.

— Ты пойдешь?! Скажи, ты пойдешь?!

— Дай подумать! Долька, иди пока к себе, а я подумаю.

— Значит, пойдешь, — обреченно потопала к выходу Долли, бурча под нос. — Когда ты говоришь: «я подумаю», ты уже решила. Больная… ой, больная…

Она прошла коридор, остановилась у своего малюсенького кабинета, стеная и охая. Долли вставила ключ в замочную скважину, внезапно рядом кто-то сказал:

— Открывай быстро, я не хочу, чтобы меня заметила Нина.

Долли от неожиданности вскрикнула, открыла кабинет и сразу же плюхнулась на стул, заскрипевший под ее тяжестью. Долли вымолвила, держась за сердце: