Синий дождь

Саша демонстративно натянула одеяло на голову. Мама вздохнула легонько, вслед за вздохом прошуршал снимаемый с вешалки плащ-дождевик, скрипнула и хлопнула дверь на улицу, впустив в комнату запах весеннего дождя. Стало тихо, только в маминой комнате тикали ходики, да слышно было как шелестят по оконному стеклу капли.

Глава пятая

Про Сашиного друга Сашу

У каждого дождя свой звук и запах, совсем недавно ей рассказывал об этом Саша. Саша – это Сашин друг. Самый лучший друг на свете. Можно даже сказать – единствен-ный друг.

Правда, по возрасту он скорей бы маме в друзья сгодился, он и был мамин одно-классник. Но вот так уж получилось, что с мамой они не очень ладили, а вот с Сашей – очень. Жил он со своей бабушкой в том же доме, что и Саша со своей мамой.

То есть, в их доме, одноэтажном деревянном доме, было две квартиры. В одной из них жила девочка Саша со своей мамой, а в другой мамин одноклассник Саша со своей бабушкой. Мамы у него не было. Этот самый Саша летом работал в колхозе каким-то сле-сарем, а зимой, по его собственному выражению «забивал на колхоз», сидел дома, выре-зал из дерева различные занятные вещички, и рассказывал влюбленно глядящей на него Саше всякие им самим сочиненные истории. Бывало, от нечего делать он принимался ша-таться по многочисленным друзьям, возвращался домой сильно выпивши и тогда страшно ругался безо всякого повода, к слову и не к слову поминая далекую и непонятную Чечню, в которой ему якобы пришлось воевать и которая испортила ему всю жизнь.

Глава шестая

Про Чечню, войну и жизнь

Чечню эту Саша представляла огромной каменистой горой выше облаков, заселен-ной чернобородыми мужчинами с кривыми саблями наголо, гранатами, засунутыми за по-яс, и банным полотенцем, наверченным на голову вместо шапки. Мужчины были похожи на недобрых героев из книжки про Синдбада-морехода и над каждым из них непременно парил, широко раскинув крылья, хищный и зоркий орел. И они очень любили воевать. Просто жить без войны не могли. Им все время надо было взрывать свои гранаты и стре-лять из пистолетов. Если они этого не делали, то, по выражению ее друга, у них «чесались руки».

Изредка в эту Чечню попадали другие мужчины, вероятно путешествующие по ми-ру как Синдбад, но без сабель, бород и полотенца на голове. Похожие на соседа Сашу. И тогда чернобородые принимались махать своими саблями, кидаться своими гранатами, и начиналась война. Которая, с одной стороны испортила жизнь ее соседу, а с другой, если верить его же словам, этой самой жизни его научила.

Понять это противоречие Саша не могла. Но она уже знала, что взрослые часто противоречат сами себе. А больше всего любят противоречить другим людям - взрослым и не очень. Поэтому отложила решение этой задачи – каким образом война одновременно учит жизни и портит ту же самую жизнь – до тех времен, когда сама станет большой.

Глава седьмая

Про то, какие бывают дожди, и про Манину кроватку

Пока же ее вполне устраивало то, что ругающийся на войну Саша жил по соседст-ву, забивал на колхоз, сидел поэтому дома, резал из дерева и рассказывал страшно инте-ресные истории, обращаясь к ней смешно и непонятно почему «брат-Сашка».

Под эти рассказы он вырезал однажды осенью из липового чурбачка для ее Мани колыбельку. Тогда тоже шел дождь, только это был осенний дождь. Тонко и сладко пахла липовая стружка, Саша сидела на низеньком стульчике в ногах у Саши и, подперев кулач-ком подбородок, следила за его руками. Ей были видны только его руки, потому что день незаметно перешел в вечер, а верхний свет никто не включил, горела только настольная лампа, освещавшая Сашины руки и кусочек дерева в них, весь в кудрявых стружках – бу-дущую Манину колыбельку.

- Надоел дождь, - говорил Сашин голос где-то вверху. - А, брат-Сашка? Ни тебе по-гулять, ни мне на станцию не сходить – развезло все на свете, последние ноги в грязи ос-тавишь.

На станции был единственный в их поселке кабачок, торговавший допоздна спиртным. Именно там Саша набирался новыми мыслями относительно войны и жизни.

- Хотя я люблю дождь. А ты, брат-Сашка?

Саша отрицательно качнула головой. Подняла глаза вверх, но не найдя в темноте Сашиного лица, снова опустила их.

- Ну, это ты зря. Бывает, конечно, особенно сейчас, осенью, что дождь надоедает. Всем – людям, зверям, даже деревьям. Потому как не кончается никак… Во, блин – риф-ма, гляди-ка… И холодный он, этот осенний дождь… И шелестит противно... И цвет у не-го серый… И пахнет прелью… И все раскисает… Когда тебе мама говорит, что ты кис-нешь, – ну, значит, ты, брат-Сашка, стала похожа на осенний дождь: слишком много во-ды… И от него прятаться хочется – под крышу, под плед… Но вот как раз в этом кайф и есть: укрыться этим пледом с кем-то вдвоем, с мамой например. Здорово ж ведь, правда?..

Саша помолчал. Звякнули инструменты – поменял ножичек на другой. И продол-жил задумчиво:

- Да, в этом кайф осеннего дождя…Он там себе льёт –холодный, скучный, серый, а ты – с мамой под пледом, и дровишки в печке щелкают… И книжка интересная… И чаёк горяченький ароматный…