Синий конверт, или Немцы разные бывают

С некоторых пор ей стало представляться, что она была просто утехой Норману во время краткосрочных наездов солдата с фронта. Когда ее впервые посетила эта мысль, она весь день ходила как потерянная, то и дело украдкой вытирая слезы. Сначала это были слезы обиды, но день за днём они становились слезами недоверия к Норману, а потом и злости на него и на его мать. Что будет дальше, после войны, если у неё бесправный статус фактически вещи в этой семье?

Своих она и ждала, и боялась их прихода. Как они себя поведут в отношении женщины, ждущей ребёнка от немецкого солдата — их смертельного врага? Она не знала зайдут ли советские солдаты в это немецкое село, останутся ли они в Германии, вообще? Она надеялась на это. Тогда можно было бы хоть на что-то надеяться в случае чего. А если победители получат с побеждённой страны то, что им нужно, и уйдут? Тогда управы на Гертруду ей не найти.

Полине давно догадывалась, что Гертруда не против того, чтобы она родила. Но однажды она увидела, как Старуха извлекает из одного из своих сундуков детские вещи, оставшиеся от ее покойной дочери. И сердце у девушки дрогнуло от предчувствия беды. Она вдруг поняла, что та пойдёт на что угодно, чтобы оставить ребёнка себе. Но захочет ли оставить ее, Полину, в своём доме? И в каком качестве, если оставит?

За эти два с половиной года в неволе девушка рассталась со многими иллюзиями в отношении людей. При всей благожелательности к ней Старухи в последнее время, Полина ей не верила. Она ее боялась. Боялась и тогда, когда рядом был Норман, боялась сейчас. Она ужасалась от одной мысли, каково ей будет остаться со Старухой, если Норман не вернётся. Ни счастья, ни радости ей не видать. Поэтому, как бы к ней не отнеслись свои, когда придут, она должна уйти с ними.

Тем более, что она все меньше верила в то, что Норман жив. Что значит «пропавший без вести»? Она почти не сомневалась, что за этими словами стоит, скорее всего, смерть. Ей представлялось, что его тело просто не нашли или не смогли забрать с поля боя. И она не могла удержать слез, думая об этом. Но с тех пор, как она недавно поняла, что Норман теперь воюет на русском фронте, что-то сдвинулось в ее сознании. Она не знала, что из последнего отпуска, из ее постели, он отравился воевать с ее народом. Он ей об этом не сказал! Но благодаря ему она уже хорошо понимала немецкую речь и случайно услышала разговор Гертруды с навестившей ее соседкой. И с тех пор о возможной смерти Нормана Полина думала уже без прежнего надрыва.

Да, она впервые в жизни полюбила парня, хорошего парня, хоть и немца. Она долго не видела в нем врага и даже хотела бы создать с ним семью.

В своё время она не отказала ему в близости не потому, что боялась его, а потому что его желание в тот момент оказалось созвучно ее желанию. Впрочем, впоследствии она признавалась себе, что где-то подспудно опасалась, что он способен на насилие. А ей так хотелось сохранить теплоту и взаимопонимание, которые согревали ее подневольную жизнь, хотя бы в краткие периоды его наездов домой.

Она хотела бы идти с ним по жизни. Но обстоятельства были против. У неё был родной дом, где ее ждут и молятся за неё. А он, немец, был врагом ее страны, ее родных.

Решение Гертруды запереть Полину положило конец сомнениям женщины. Жив Норман или нет, она уйдёт с советскими солдатами и вернётся домой. Будь что будет! У неё есть мама, братья и сестры. Все время своей неволи она вспоминала их едва ли не каждый день. Она догадывалась, что с ребёнком от немца ей будет на родине несладко. И боялась этого. Однако, другого выбора она уже не хотела.

Внезапно сердце у неё заколотилось и как будто подступило к горлу. Полина почувствовала, что покрывается потом ужаса, и села на постели. Она вдруг подумала о том, что свои придут и уйдут, а она даже знать об этом не будет, сидя взаперти в этом подвале.

Полина соскочила со стола. Нельзя ли выбраться отсюда? Она огляделась. Помещение не имело окон. На одной стене под самым потолком находились четыре узкие горизонтальные, застеклённые щели. До них не добраться. Полина знала, что раньше часть подвала занимала коптильня, но со времени кончины мужа Гертруды ею не пользовались. Девушка обратила внимание на кирпичную вентиляционную шахту, которая вертикально уходила вверх в дальнем конце подвала за стойками, на которые подвешивалось мясо во время копчения.

Основание шахты было завалено какими-то тюками. Это оказались мешки с шерстью. Полина их оттащила и обнаружила какой-то механизм с зубчатой передачей и колесом, с помощью которого, видимо, поднималась нижняя металлическая часть шахты. Но сейчас она была опущена. И висела над полом примерно на уровне чуть выше колен девушки. Низ шахты был перекрыт откидной металлической решёткой с крупными ячейками. Она удерживалась двумя ржавыми крючками. Полина побоялась производить шум вознёй с ржавым металлом и попыталась заглянуть в шахту снизу. Но свет одинокой лампочки под потолком в центре подвала не позволял рассмотреть, что там в трубе выше.