Синий конверт

Очень большим спросом, как издавна повелось на Руси, пользовались порошки, отучающие от хронического пьянства. В исходный продукт вдова самолично добавляла измельченный лошадиный навоз. Эту смесь надо было тайком добавлять в водку. Действительно, устойчивый рвотный рефлекс отучал многих, поэтому «вдовьи порошки» шли в драку.

Благодаря теперь уже гибкому позвоночнику и умению бормотать несусветную чушь, похожую на юродивые откровения, Евграфий Петрович, он же старец Дормидонт, быстро снискал благоволение со стороны вдовы. К тому же она была польщена так быстро распространившейся славою. И Дормидонт был сразу, без промежуточных испытаний допущен к главному действу — явлению Люцифера. Мужской дух и сила, исходившие от старца, приятно разнообразили затхлую атмосферу бдений.

По прошествию нескольких недель недалекий, но хитрый ум вдовы вывел закономерность Люциферова появления, так что Медянников попал вовремя. С аппетитом откушав чаю и пирогов с капустой, он уселся в кресло и задремал, не забывая время от времени нести гугнявую чушь, к которой прислушивались и пытались расшифровать.

В полусне Медянников, ничтоже сумняшеся, рассказывал приукрашенную подробностями историю падения Берга и Амалии, отчего трансформированные слухи на следующий день пошли гулять по Петербургу, но уже как похождения Антихриста. Дескать, оный Антихрист огнем изо рта сжег целый завод с рабочими и похитил для удовлетворения своих дьявольских страстей несколько абсолютно невинных девиц, отчего заплакали даже небеса. И имя этому Антихристу Иван Берг, только читаемое сзаду наперед — Греб Нави!

Одновременное появление в одном городе Антихриста и Люцифера взбудоражило религиозно-философскую общественность, откликнувшуюся на это созданием новой христианской религии. Для начала трое адептов (двое мужчин и одна женщина) стали жить вместе половой жизнью, сознательно путая эту жизнь с сакральным откровением.

Внезапно тараканьи шуршания приживалок прекратились и все устремились к окну. Старца Дормидонта, как лицо приближенное к вдове, пропустили в первый ряд. Сзади жарко дышали в шею очевидицы. Они все знали наперед, и, когда шевельнулись шторы, две привычно впали в транс и тихо заголосили. Когда же появился Сам, вдова стала ныть на одной ноте, не утруждая себя более сложным проявлением борьбы с нечистым.

С изумлением узнав в Люцифере голого по пояс министра внутренних дел, старец Дормидонт перекрестился и глубоко задумался. С одной стороны, вон оно как, а с другой — как же так? Налицо вторжение в частную жизнь государственного чиновника!

Ежели сейчас побежать в Люциферову квартиру и деликатно сказать министру всю правду, можно сушить сухари и готовиться в дальнюю дороженьку до Сибири, а то и далее.

Ежели оставить все как есть, то где гарантия, что сюда не придут подлые газетчики, все отснимут и запишут? А это чревато большим скандалом, чего Дормидонт, патриот государства российского, позволить никак не мог.

И Евграфий Петрович поступил просто, но, как всегда, очень эффективно. Он поднял свой знаменитый посох комлем кверху и стал крушить им вдовье оконце, отчего по всей улице пошел звон и грохот. Долетевшие до земли стекла только усилили вечерний звон, а донесшиеся снизу проклятия и свистки городовых очень оживили общую картину сатанинского шабаша.

Министр с ужасом увидел напротив и выше пустое окно, а в нем кучу старушечьих физиономий, осеняемых крестами и шамкающих пустыми ртами: «Люцифер! Люцифер!» Шторы мгновенно задернулись и более не открывались.

Когда разъяренная вдова с трудом выбралась из беснующейся толпы приживалок, старца Дормидонта и след простыл. Вместо него по лестнице, грохоча смазными сапогами, поднялись сатанинские посланцы в виде городовых и составили протокол «О нарушении общественной тишины вдовою Гермогеновой».

Попытки вдовы объяснить произошедшее происками нечистой силы натолкнулись на грубое духовное непонимание. Всем, кроме городовых, было ясно, что старец был совсем даже и не старец, а зловредный Люциферов слуга, присланный обесчестить вдову в глазах верующих и тем самым помочь дьяволу творить свое зло. Где ж это видано, чтобы из Сибири человек мог так быстро прийти в столицу? А известно, что старцы ходют по Руси ногами!

Старушка, первая высказавшая это здравое суждение, была обласкана и награждена вниманием пришедшей в себя вдовы. Когда волнения стихли, вторая высказала еще более здравую мысль: такой скандал только усилит внимание к Евпитимье Иудовне! Что назавтра и случилось.

А подлый Люциферов слуга, он же старец Дормидонт, неторопливо выйдя на улицу, враз отыскал своих орлов-филеров, проинструктировал насчет появления наблюдающих революционеров и пошел до дому, где его, попискивая, ждала будущая звезда канареечного пения.

Еще одной петербургской тайной стало меньше.

* * *