Синий, который красный

В Северном Краю надо было держать ухо востро. И не только оттого, что нежить к ночи смелеет, а на дорогах разбойники шастают. Тут и с местными нужен особый разговор. Потому что чем ближе к Шанжану или к Школьному Плато — тем больше там магов, а кто живет в Северном Краю? Правильно, всё больше люди, да еще самых суровых профессий. Горняки, кузнецы, наемники, охотники… Их, конечно, бояться не нужно, но и раздражать тоже не советуется. Все это Кристо пытался донести до Макса и Дары по пути к таверне. Неизвестно, поняли ли они что-нибудь, но артемагиня только фыркала — мол, после общества Бестии Северный Край — просто курорт. Ковальски же нетерпеливо обронил:

— Ясно, на аборигенов не нарываться, — и тут уже Кристо ничего не понял.

Быстро наступающая ночь несла холодок, а от таверны — новой, крепкой и за сто шагов пахнущей ирисовой водкой — веяло теплом. Крыша была находчиво выполнена в виде синего рыла. Изнутри слышалась забористая брань и не очень стройная музычка.

— А, вот еще, — спохватился Кристо. — Когда войдем — вы шатайтесь. И глаза закатывайте. Ну, это… как Вонда, чтобы получилось. Дара, а ты вообще лицо тупее сделай!

— Зачем?

— Шутишь? Для них же — кто не выпил, тот чужак, нас сразу на куски порвут!

Дара недовольно поджала губы, но лицо при входе сделала немножко поглупее.

В нос тут же шибануло застарелым потом, местным крепким куревом, смешанным с приятными ирисовыми водочными парами. Нос Кристо еще и запах грудинки отличил и за этим запахом прямо потянулся. Ковальски хоть и успел прихватить еды в трапезной, хоть и перекусили потом на лету, но лопать-то все равно, оказывается, хочется! Кристо поморгал, привык к задымленности и спиртовому туману, понял, что совсем недалеко есть почти пустой стол и потянул остальных, чтобы сели. Так меньше внимания привлекут.

Хотя они никого особенно не удивили. Кто-то налетел на них, ругнулся и полетел дальше; компания горняков за соседним столом резалась в «стрекозла» на мелкие неограненные изумруды. Пара наемников в капюшонах повернули головы, но потом тут же отвлеклись на свои раздумья: троица новоприбывших не выглядела богатыми заказчиками. Харчевня галдела, пила, частично валялась на полу и храпела, но на новеньких внимания не обращала.

— У кого спрашивать будешь? — тихо поинтересовалась Дара.

Кристо решил далеко не ходить: уставился на человечка, который прикорнул за их столиком. С виду — так обычный забулдыга, непонятного цвета усы вросли в засаленный стол, а только такие — самые ценные. Все про всех знают. Недолго думая, Кристо подсел к забулдыге поближе и без особых церемоний глотнул из его кружки:

— З-за дружбу!

Забулдыга удивился, глаза к носу свел и усы от стола отлепил. Но не протестовал.

— З-за дружбу, — согласился он и отобрал у Кристо кружку.

— А-а… бутылку ирисовой друзьям? — предложил Кристо.

Это вызвало очень большое согласие.

С такими человечками разговаривать быстро и легко. Только главное самому не упиться, а то Дара ему сразу шею открутит — вон как смотрит. Да и Ковальски своим взглядом тоже нервы мотает, хоть и старается его куда-нибудь спрятать.

К делу Кристо приступил через пару стаканов, которые в основном влил в сотоварища по столу.

— А ты на моего друга похож, — заявил он и ткнул пальцем в нос сотоварищу.

— Я т-твой друг! — возмутился усатый.

— Точно. Нет, ты на моего другого друга похож, такого друу-у-уга… — Кристо прямо руками показал, какой грандиозной была дружба, сотоварищ тут же за нее предложил тост.

Булькнули в третий раз.

— Нет, а ты на него похож, а я его давно не видел, — ирисовка все-таки играла в крови, и глаза мало-помалу начали сами разъезжаться. — Вот такой друган был, а как ушел к контрабандистам — нет его! А я б за него…

Дара уже начинала забывать, что ненавидит Ковальски. Эти двое минут десять распивали бутылку верескового пива, выпили ровно нисколько, но бросали на пару напротив такие взгляды…

— Ничего не понимаю… он талантливо играет или реально дурнеет? — беспокоилась артемагиня.

— Куда уж! — процедил Макс, обводя пальцем нетронутый стакан.

А Кристо тем временем мигнул напарнице, чтобы успокоить, и перешел к заключительной, самой драматической части: пьяные слезы.

— И как мне найти своего друу-у-уга? — взывал он к жалости местного завсегдатая (або-ри-ге-на?), утыкаясь в его загаженную едой куртку и задерживая дыхание. — Прыгунки — они ж то там… то здесь… никто не знает!

Видно, с жалостью — это он перегнул. Мужичок так проникся этой самой жалостью, что пришел в непривычное для себя состояние: протрезвел и стал активен.

— Как так, никто не знает? — громыхнул он и бухнул кулаком по столу. — Ты не реви, парень, сейчас всех найдем, сейчас мы тебе найдем… вот Бак — он же точно знает, он все тут знает! — и заревел на всю таверну, чтоб ему смурлятник разорвало: — Бак! Тут нужно найти Прыгунки!!

А потом еще булькнул ирисовки, икнул — и мордой в стол, только его и видели. Кристо замер на перекрестье взглядов всей таверны, как пришпиленный. Особенно пришпиливали его взгляды Ковальски и Дары.