Синий роман

Лабухов Костя любил, а посему собирался честно поделить пока ещё целую сотку между собой и ними. Правда, он ещё не знал, с кем именно из музыкантов ему придётся делиться, потому что на небольшом пятачке, находилось три точки. А в них такое же количество оркестров. Курорт не терпит пустых мест.

Посетителей хватало, и парнасовые бабки текли, если не рекою, то, по крайней мере, чем-то очень на неё похожим, в которую, полноправным зелёным ручейком, влился и полтинник Константина. Остальными деньгами он распорядился не по пьяному рационально. Купив себе на тридцатку выпить и поесть, на десять баков букет роскошных роз для не менее роскошной дамы, оставил десять грин про запас.

Безумству пьяных поём мы песню. Правда, никаких пьяных безумств Константин не вытворял, если не считать большого арбуза, что купил он у азербайджанцев и тут же отпустил в море: "В родную стихию". После чего, отхлебнув из бутылки, купленной в кафе с гансовским названием "Русалка", он выкурил сигарету и последовал вслед за арбузом. Однако море его не приняло и вытолкнуло на пляж, усеянный мелкой галькой и мусором.

– Ну, и что это значит? – вопрос был риторическим и не требовал ответа, но, не смотря на это, ответ последовал и, причём, незамедлительно:

– Да ты же пьян, как сапожник.

– Да. Ну и что?

– А то, что пьяному море по колено, – голос у моря был прокуренным, но приятным, – а для меня это оскорбительно и приходится вас топить, как котят.

– А как насчёт исключения?

– А с чего бы это?

– Я же тебе арбуз подарил.

– Это какой? Вот этот, что ли?

От арбуза остались только воспоминания, выраженные в полосатой, чёрно-зелёной окраске. Всё остальное напоминало ужас из "Чужих" любой части. И этот ужас с угрожающей скоростью и голодным желанием в глазах двигался в его направлении. Константин не испугался. Не успел. Уже через минуту он вопрошал:

– Вы чё, пацаны, в натуре, фуфло братве двигаете?

Через полторы – южане подсчитывали убытки.

А полчаса спустя пьяный Костик потешал ППСников рассказом об арбузах-монстрах. В отделении ему тоже не поверили, но, на всякий случай, от остальных задержанных поместили отдельно.

Проснулся он оттого, что кто-то настойчиво теребил его за плечо. Открыв глаза, Константин узрел сначала милицейскую фуражку, а уж потом её обладателя – огромного мордоворота в форме. В руках у того был поднос с пол-литровой бутылкой минералки, чашкой горячего кофе и бутылочкой коньяку. Рядом стоял пустой коньячный бокал.

– Как Вы себя ощущаете, Константин Щукович? – поинтересовался бравый страж правопорядка, – не желаете ли кофеёчку или коньячку?

– Спасибо за заботу. Отвратительно. Желаю, но сначала я выпью минералочки, – он вылил содержимое бутылки в своё горло и, спросив: – а что, давно вы практикуете подобный сервис? – налил себе коньяку и незамедлительно выпил.

– А мы его не практикуем. Это только для Вас.

– Почему же мне такие привилегии? – Костик принялся за кофе, – сигаретки не найдётся?

– Да. Конечно, – сержант достал из кармана пачку "Kent" и протянул её Константину. За ней последовала зажигалка, – а, что до привилегий, то я ничего не знаю. Мне просто сказали, чтобы я принёс всё это во вторую камеру, Константину Щуковичу Трав. Это же Вы?

– Да. Это я. А кто этот добродетель? Кого мне благодарить за свалившееся на мою голову счастье?

– Наш начальник. Подполковник Лаврентий, – сержант был горд. Только, непонятно почему.

– А фамилия, или хотя бы отчество у Лаврентия имеются?

– Так это и есть его фамилия.

Теперь становилась понятна причина гордости. Гордости подчинённого за своего боевого командира, по старинке рубавшего шашкой отбросы общества в лице рэкетиров и воров, взяточников и аферистов, а также самых обычных извращенцев, маньяков и убийц. Тех же, кого не удавалось прикончить на месте, комдив отправлял на скамью подсудимых, откуда их, после непродолжительной нотации, переправляли на зону. Варежки с домашними тапочками шить, или лес валить – это уж кому как подфартит.

Путь от камеры до кабинета начальника они проделали молча, но перед тем как войти в кабинет, сержант не выдержал и спросил:

– Я извиняюсь, но откуда у Вас такое странное отчество?

– От папы. Его зовут Щука, – ответил Константин и вошёл в кабинет. – Здравствуйте, – сказал он.

В одной его руке находилась початая бутылка коньяка, а в другой, работающая, как паровоз на станции Москва-Депо-Сортировочная, сигарета. Он довольно скоро привык к услужливому обращению к себе, а посему, кайфовал в милиции – там, где и самим милиционерам не очень-то нравилось находиться.

– Здравствуйте, Константин Щукович, – засуетился Лаврентий, вставая из-за стола и направляясь навстречу Костику для того, чтобы пожать ему руку, – как Вам у нас?

– Спасибо. Сервис на высшем уровне. Только вот кровать, мягко выражаясь, жестковата.

– Видите ли, дело в том, что подробности, связанные с Вашим задержанием, нам стали известны лишь к трём часам ночи, а Вы в это время уже спали. Вот и было решено оставить Вас у нас до утра.