Синий рыцарь

– Я этого не сделаю, если ты никогда не станешь бить пьяницу, когда работаешь со мной, – ответил я внешне небрежно, но внутри весь напрягся и насторожился, приготовившись к драке. Я даже подумывал, не расстегнуть ли мне кобуру, потому что Херб в тот момент выглядел чертовски опасным, и никогда не знаешь, в какой момент вооруженный человек может выбросить что-нибудь дикое. Он был один из тех мерзавцев, которые втихаря носят с собой незарегистрированный пистолет и похваляются тем, что если пристрелят, кого не следовало, то сунут трупу в руку пистолет и заявят о самообороне. Но тут наше противостояние прервал вызов по радио, я на него ответил, и остаток ночи мы провели в молчании. На следующий вечер Херб попросил разрешения снова работать на патрульной машине, потому что у нас с ним возник «личный конфликт».

Вскоре после этого Херб стал работать в штатском и был уволен, а я забыл об инциденте до тех пор, пока примерно через год не столкнулся с Башкой снова на Мейн-стрит. В тот вечер я схватился с двумя парнями – я выследил, как они обжулили одного старика. Я стоял в ломбарде возле окна и наблюдал в бинокль за тем, как они выманивали у него пятьсот долларов.

Это были отпетые молодые жлобы, и один из парочки – шкаф с квадратной мордой и восемнадцатидюймовой шеей, заставил меня попыхтеть, хотя я и успел до настоящей драки сломать ему два ребра дубинкой. Я никак не мог с ним справиться, потому что второй жлоб все запрыгивал на меня сзади, пинаясь и кусаясь, пока я не разбежался спиной вперед и врезался с ним сначала в автомобиль, потом в кирпичную стену. Я проделал это дважды, но он продолжал на мне виснуть, и тут из толпы примерно в два десятка идиотов, что собрались на нас посмотреть и балдели от драки, выскочил кто-то, оторвал от меня мелкого и удерживал его на тротуаре до тех пор, пока я не добил большого жлоба, врезав ему дубинкой по кадыку.

Второй тут же сдался, я сцепил их обоих наручниками и тут увидел, что помощник-то мой – старый алкаш Башка. Он сидел на тротуаре, блевал, а из царапины возле глаза, которой его наградил мелкий, текла кровь. Я дал Башке за это двадцатку, отвез его к врачу, а потом заставил адъютанта нашего капитана отпечатать роскошный сертификат, в котором Башке выражалась благодарность за честно выполненный гражданский долг. Конечно же, я солгал, сказав, будто Башка – какой-то респектабельный бизнесмен, который увидел драку и пришел мне на помощь. Не мог же я им сказать, что мне помог отпетый алкаш. Сертификат был в красивой рамочке, и в нем было указано настоящее имя Башки, которое я сейчас, хоть убейте, не вспомню. Я вручил ему сертификат, когда в очередной раз повстречал его под газом на Шестой Восточной, и он ему вроде бы очень понравился.

Вспомнив эту историю, я чуть было не окликнул его, желая спросить, сохранился ли у него сертификат, но потом решил, что рамку он, вероятно, продал, когда не хватало на очередной мерзавчик, а самим сертификатом заткнул дырку в ботинке. Всегда лучше не задавать людям слишком много вопросов или торопиться их узнавать. Таким способом можно избежать лишних разочарований. Башка уже успел отойти от меня на полквартала и теперь чикилял вдоль по улице, баюкая под замызганным пиджаком недопитую бутылку.

Я снял темные очки, которые храню припрятанными за ветровым стеклом моей машины, и настроился прокатить по улицам, понаблюдать и расслабиться, хотя и был слишком озабочен, чтобы расслабиться по-настоящему. Потом я решил не ждать понапрасну, а сразу поехать к школе и повидаться с Кэсси: сегодня она, как и всегда по четвергам, должна появиться там пораньше. Должно быть, она испытывает то же, что и я – все, чем она занимается в школе в эти последние дни, будет сделано в последний раз. Но она, по крайней мере, знает, что в другой школе будет заниматься тем же самым.

Я остановился перед входом и получил от студентов пару ехидных замечаний за то, что припарковал свою черно-белую в зоне, где стоянка запрещена, но я лучше сдохну, чем попрусь к входу через всю школьную стоянку. Когда я вошел в кабинет Кэсси, ее там не оказалось, но дверь была незаперта, и я уселся за ее стол и принялся ждать.