Синий рыцарь

– И мы отметим завтрашний день как последний, когда тебе приходилось надевать форму и рисковать своей шеей ради множества людей, которые этого даже не ценили.

– Да, последний день, когда я рискую своей шеей, – кивнул я. – Но я всегда рисковал ею только ради самого себя. Я немало поразвлекся за эти двадцать лет, Кэсси.

– Знаю.

– И даже хотя иногда это была паршивая работа, которую я никому бы не пожелал, у меня были и неплохие времена. А рисковал я только ради Бампера Моргана.

– Да, дорогой.

– Так что включай свою головку и займись своими делами. Мне тоже предстоят еще почти два дня полицейской работы. – Я отошел от нее и взял свою фуражку и сигару.

– Приедешь сегодня вечером?

– Завтра.

– Сегодня, – сказала она. – Я освобожусь до полуночи. Приезжай ко мне домой в двенадцать.

– Давай сегодня выспимся, детка. Завтра у нас с тобой последний день на наших работах. Давай сделаем его хорошим.

– Я уже не так сильно люблю свою работу с тех пор, как ты ворвался в мою жизнь, ты это знаешь?

– Что ты этим хочешь сказать?

– Академическая жизнь. Я была одной из студенток, которая все никак не кончит учиться. Мне нравилось общаться с разными яйцеголовыми, а потом появился ты, и я... я... даже не знаю, что сказать. Теперь мне уже ничто не кажется таким, как прежде.

– Спустись с небес, малышка, такой ты мне больше нравишься.

– Я хочу, чтобы ты приехал сегодня вечером, – сказала она, глядя мне прямо в глаза.

– Ты же знаешь, я лучше буду сегодня вечером с тобой, чем с кем угодно, но мне действительно нужно зайти в «Гарем Абдуллы» и попрощаться со своими друзьями. И еще в других местах.

– Нельзя разочаровывать людей, – улыбнулась она.

– Хотя бы пытаться не делать этого, – сказал я, воспламеняясь от того взгляда, каким она на меня посмотрела.

– В последнее время стало трудно заманить тебя в постель.

– Подожди еще пару дней.

– Ладно, до завтра, – вздохнула она. – Мне уже кажется, что я способна оседлать тебя прямо здесь, в кабинете, если только смогу до тебя добраться.

– Во время дежурства? – нахмурился я и надел фуражку, небрежно заломив ее набок, потому что, скажем прямо, весьма приятно, когда такая женщина, как Кэсси, прямо-таки дрожит от нетерпения затащить тебя в постель.

– До свидания, Бампер, – грустно улыбнулась она.

– Пока, малышка. До встречи.

Едва я включил рацию на прием, отъехав от Кэсси, как получил вызов.

– Один-икс-эл-сорок пять, один-икс-эл-сорок пять, – услышал я голос женщины-оператора, – встретьтесь с человеком в отеле, номер четыреста двадцать пять по Саут Мэйн, кажется обнаружено м. т.

– Один-икс-эл-сорок пять, конец связи, – отозвался я, подумав, что это будет последний мой вызов на м. т. – «мертвое тело».

У входа в занюханный отель меня поджидал старый одноногий мужчина с лицом бывшего алкоголика.

– Ты звонил? – спросил я, останавливая машину рядом с ним, вынимая дубинку из держателя на дверце и засовывая ее в кольцо на поясе.

– Угу. Я Пучи, лифтер, – сказал старик. – Сдается мне, наверху может быть мертвяк.

– С чего это ты так решил? – саркастически спросил я, когда мы поднимались по лестнице, но тут же унюхал это самое м. т. Ступеньки местами были оторваны, и я видел все, что находилось под лестницей.

Старикан довольно шустро заскакал на своем протезе вверх по лестнице, даже не останавливаясь передохнуть. До следующего этажа было примерно двадцать ступенек, и запах здесь стоял такой, что способен был свалить человека на месте. И свалил бы, не будь местными обитателями бездельники и алкаши, у которых все до единого чувства или атрофировались, или отупели. Я не удивился бы, увидев на втором этаже земляной пол, настолько все здесь было загажено.

– Я того мужика из двести двенадцатого не видел уже, э-э... посчитай, с неделю, – сказал Пучи. Его лицо с беззубым морщинистым ртом было похоже на топор.

– Неужели ты не чувствуешь, его по запаху?

– Нет, – ответил он, удивленно посмотрев на меня. – А вы?

– Ладно, не будем об этом, – сказал я, сворачивая направо в холл. – Можешь не затрудняться и не говорить, где номер двести двенадцать, я найду его с закрытыми глазами. Принеси мне немного кофе.

– Со сливками и сахаром?

– Нет, я имел в виду сухой кофе, только что из банки. И сковородку.

– Хорошо, – сказал он, не задавая никаких вопросов. За пятьдесят лет его успели выдрессировать полицейские. Я поднес к носу платок и распахнул окно в холле, выходящее на пожарную лестницу в переулке, потом высунул голову наружу, но это не помогло, я все равно чувствовал вонь.

Через две долгие минуты Пучи приковылял обратно со сковородкой и кофе.

– Надеюсь, там есть плита, – сказал я, и мне неожиданно пришло в голову, что ее там может и не быть, хотя во многих гостиницах они есть, особенно в номерах для полупостоянных жильцов.

– Да, у него была плита, – кивнул Пучи, протягивая мне ключ. Я повернул его в замке, но дверь не шелохнулась.

– Так и знал, что не откроется. Поэтому я вас и вызвал. Пугливый этот Херки. Как зайдет, так сразу дверь на задвижку. Всегда запирался. Я уже пытался войти.

– Отойди в сторону.

– Будете вышибать?