Синица в руках

Дойдя до палисадника, Марат остановился, деликатно взяв ее под локоть. Рука у нее была совсем тоненькая, хрупкая. Саша непонимающе смотрела на него, но не сопротивлялась. Марат в красках рассказал ей про то, как Карлович подкармливает ворону, изображая то старого слесаря, то ворону. Саша негромко смеялась, видя, как он неловкими движениями пытается изобразить птицу.

Ее лицо прояснилось и перестало быть подавленно-серым, открыв молодую красивую девушку, которая может радоваться, смеяться, любить, жить. Уже не был так заметен позорный синяк на скуле в лучах зимнего солнца, казалось, что она и забыла про него, глаза ее светились яркими искорками и светом тайной любви. Он почувствовал это, не отрываясь глядя в ее широко раскрывшиеся, слегка косые серые глаза. Повинуясь своему желанию, которое он ощущал сейчас как самое верное, Марат подошел к ней вплотную, обнял и уверенно поцеловал.

Вкус ее влажных соленых губ будоражил мозг, она не сопротивлялась, отдаваясь полностью напору его жестких обветренных губ. Нега разливалась по всему телу, он прижимал к себе тонкое тело, боясь сломать его, настолько хрупким оно ему казалось. Она чувствовала напряжение его стальных мышц, мелкую дрожь возбужденного тела, все глубже отдаваясь накатившему на нее желанию.

— Ну и место мы выбрали, — сказала Саша, когда первый послеобеденный КамАЗ разрушил хрустальную сферу первого поцелуя, скрывавшую влюбленных от окружающего мира.

— Да, — рассмеялся он, не отпуская ее из объятий.

— Надо идти, пойдем? — Саша высвободилась из его рук, поворачивая в сторону цеха.

Слегка касаясь плечами, чувствуя возникшую внезапно между ними близость, они дошли до цеха, еще долго не решаясь зайти внутрь, разговаривая друг с другом глазами, открывая то, что нельзя было передать даже самой искусной фразой, вычитанной из классического романа.

— Ну что, дождался. Вот, держи, — мастер указал Марату на коробку на столе с беспорядочно брошенной арматурой. — Держи наряд, чтобы сегодня, до ночной смены установил, пока цех стоит.

Марат выложил арматуру на столе, внимательно рассматривая.

— Чего ты там смотришь? Привезли все, что заказывал.

— На той арматуре была другая маркировка. Где паспорт?

— Какой еще паспорт? Это не твоя работа, паспорт приложен куда надо. Устанавливай и все. Давай, мы все тебя ждем.

— Эта маркировка на более низкое давление. Но я могу ошибаться. Надо сверить с паспортом, — Марат покрутил в руках редукционный клапан. — Вот, тут стоит 16 бар, а у нас в системе больше 50 атмосфер. Его нельзя ставить.

— Все можно, вот, — мастер показал письмо на бланке производителя, — почитай.

Марат пробежался глазами по копии письма и отдал его мастеру.

— Тут говорится только о среде, о давлении ни слова. Мне нужен паспорт, чтобы можно было проверить маркировку.

— Что-то не пойму. То ты пишешь каждый день в журнале, что необходимо заменить клапана, а теперь, когда завод изыскал средства и закупил, вдруг отказываешься?

— Я думаю, что было закуплено не то, что нужно. Мне нужен паспорт, чтобы удостовериться.

— Откуда ты такой упрямый? Да что будет этому клапану? Ну не взорвется же он, сам посмотри, какая отливка.

— И не такие вещи взрываются, я и не такое видел.

— Хватит мне уже про свой армейский опыт трындеть, я этого не видел, значит, этого не было, понятно. Иди, устанавливай.

— Нет, его нельзя устанавливать. Где журнал, я напишу причину отказа выполнения работ.

— Какой журнал, ничего еще на тебя не заполнял, — мастер придвинул к себе журнал. — Ладно, мне надоело спорить. Поручу работу другому, нормальному. А с тобой мы видимо не сработаемся. Может тебе обратно в ремцех перейти?

— Если надо будет, то перейду, пока для этого нет оснований.

— Так, завтра выходишь в ночную. Все, свободен.

— Опять в ночную? Я же только вчера с нее, это нарушение.

— Это производственная необходимость. Так, наряд на сегодня — очистка приямка циркуляционного насоса. Свободен. Журнал заполнишь после выполнения, — мастер махнул рукой на дверь.

Марат вышел из кабинета. В цеху было тихо, шелестели вентиляторы вытяжной вентиляции, в дальнем углу неторопливо стучал молоток, выбивая закисший палец из опоры насоса.

— Привет! — Саша выбежала к нему из лаборатории. — Мне Миша сказал, что ты у мастеров.

— Привет, — вяло улыбнулся он, еще переживая разговор с мастером.

— Эльдар уехал до завтра. Я договорилась с Нинкой, она даст мне ключи от бабушкиной квартиры, — глаза ее светились от радости, полураскрытые тонкие губы застыли в смущенной улыбке.

— Здорово, — ответил Марат, ища в себе силы для воодушевления, но голос его звучал вяло. — Извини, меня достал этот придурок.

— Ничего, я понимаю, — она дотронулась своей горячей ладонью до его лица, Марат прижал ее к губам и поцеловал, ощутив вкус стерильной лаборатории и ее запах.

— Ну, прекрати. Все вечером. Давай, в обед поболтаем, ага?

— Давай.

Саша скрылась в лаборатории, а он пошел переодеваться в кислотку и за сапогами, предвкушая полное погружение в зловонный приямок с подсыхающей кислотной пульпой.