Синкопа

— Смотрю, вы развлекаетесь, — сказал он, вглядываясь в строчки сенсорного меню. — Может, лучше вызвать соответствующих ребят?

— Извещение в Бюро уже ушло, — сказал я. — Но что мешает нам произвести первичный осмотр?

— Наверное, наличие разумной осторожности, — заметил Пикфорд.

Его палец повис над выбранной строчкой. Пикфорд, видимо, из пресловутой разумной осторожности медлил.

— «Меррик» в миллионе, — сказала окруженная пиктограммами Эби. — Согласую курсы.

— Принято, — сказал я.

Пикфорд наконец опустил палец, но я готов был поклясться, что выбрал он не то, что хотел первоначально. Туба с соком скользнула ему в ладонь.

— Что это у нас вообще? — спросил Пикфорд, усаживаясь в последнее свободное кресло.

— Корабль, — сказал я. — Творение внеземного разума.

— Эби нашла, — добавил Клаус.

— Ну, я не удивлен, — сказал Пикфорд, отпив сока и сморщившись. — Надеюсь, мы не полезем внутрь.

Камеры зонда вновь сфокусировались на «чужаке», нейросеть «Меррика» сформировала его тепловую карту. До последней «виноградины» корабль был холоден, как космос.

— Примерный возраст — семьдесят тысяч лет, — сказал Клаус.

— Уже что-то, — сказал Пикфорд.

— Дохлое, древнее чудовище, — сказал я.

На третьем витке зонда нейросеть представила нам четкое изображение корабля. Серебристо-черный, он был по-своему красив, проглядывала даже продольная симметрия. Поверхность его была испещрена микрометеоритами. Некоторые сферы имели едва видимый рельефный узор — сплетение треугольников и дуг.

— Ага, — сказал Пикфорд.

Повинуясь его командам, нейросеть «Меррика» выделила одну из сфер. Часть ее была чудовищным ударом вмята внутрь. Рядом кружили захваченные притяжением корабля несколько крупных осколков и рой мелких.

— Кажется, это причина гибели.

— Здесь есть еще одна, такая же, — сказал Клаус.

Проекция «чужака» повернулась перед нами, и мы увидели вторую «виноградину», утратившую первоначальную форму. Правда, здесь повреждения были не так масштабны. Вмятина занимала едва ли десятую часть сферы. Я предположил, что разрушения могли быть вызваны столкновением, когда корабль уже потерял всякие признаки жизни.

— Или это результат применения оружия, — сказал Пикфорд.

— А вот еще, — сказала Эби.

Замеченная ей «виноградина» висела чуть ниже остальных. Она казалась целой, пока нейросеть не «взглянула» на корабль снизу. Так стала видна жуткая полукилометровая дыра в сферической обшивке.

— Ого! — сказал Клаус.

По окружности дыры сфера раскрывалась, как бутон цветка, лепестками-обломками наружу.

— Тут, похоже, что-то прорвало корабль изнутри, — сказал я.

Некоторое время мы молчали, завороженные картинами, которые представлялись нашему воображению. В черноте безвоздушного пространства давняя трагедия казалась не такой уж и давней.

— Как бы то ни было, я рад, что с того момента прошло семьдесят тысяч лет, — наконец произнес Пикфорд.

— А мне все равно не по себе, — поежившись, сказала Эби.

Я подвинулся к ней на кресле и поймал ее пальцы.

— Это уже прошлое, — сказал я.

— Может, ну его? — посмотрела на меня Эби.

Я улыбнулся.

— Тогда все лавры достанутся Бюро.

— И немаленькая премия, — поддержал меня Клаус.

— Во всяком случае ребятам из Бюро добираться до корабля, как минимум, год. Это если с Пероля, — сказал я. — А если с базы на Струве, то, пожалуй, и в два года не уложатся. Мы можем здорово облегчить им работу.

Зонд тем временем зашел на последний виток. Включился масс-спектрометр. Внизу экрана поползли строчки органических и неорганических элементов. «Чужак» состоял из теллура, свинца, молибдена и вереницы неизвестных соединений. Органических элементов спектрометр не обнаружил.

— Просветить сможем? — спросил я Клауса.

Тот пожал плечами.

— Попробуем. Но лучше подвести зонд поближе.

— Хорошо, снизься вдвое.

— Все равно результат будет так себе.

— Ты что, хочешь подвести его впритык?

— Километров на двести.

Я бросил взгляд на Пикфорда, который, заранее не одобряя мое решение, качнул головой.

— Давай, — разрешил я.

— Принято.

Клаус повел зонд к «чужаку».

— Ты только осторожно, — сказал ему Пикфорд.

Я видел, как он напряженно стискивает подлокотники, словно ожидая залпа, который разнесет на атомы не только осмелившийся приблизиться зонд, но и «Меррик». Меня так и подмывало крикнуть ему на ухо: «Семьдесят тысяч лет, Роберт!».

«Чужак» раздался в стороны, гроздья сфер подросли в размерах, подсвеченный зондом корабль стал виден в деталях без симуляции нейросети. Я заметил, что большая часть «виноградин» опоясана треугольными выемками, будто иллюминаторами. Впрочем, возможно, что это был все тот же узор. Или особенности технологии.

— Включаю, — сказал Клаус.

Я услышал выдох Эби. На лице у Пикфорда застыло выражение, словно его сейчас будут пытать. Нейросеть визуализировала работу рентгеновского и гамма-излучателей в широкую световую полосу, медленно ползущую по обшивке «чужака». Ни проемов, ни внутренних полостей. Ни реакции.

Только стыки шестиугольных плит, из которых оказались сложены сферы, слегка засветились зеленым.

— Похоже, экранировано, — сказал Клаус.

— Подведи к месту повреждения, — сказал я.

— Сейчас.