Синора Ависсу — граница бездны

— Нет. После смерти их тела исчезают бесследно в зелёном сиянии. Они исследуют ваш мир и иногда пытаются брать под контроль некоторых из его значимых деятелей. Причём отнюдь не глав государств и правительств, а тех, кто, так или иначе, имеет достаточно уверенное влияние на государственные структуры.

— Хе-хех! Так всё же мировой заговор существует! — воскликнул Егоров.

— Вряд ли, — покачал головой Иакинф. — Полагаю, что каждый из работающих с ними «влиятельных мира сего» не подозревает, что у кого-то ещё имеются такие «советники». Эти неведомые очень аккуратно работают.

— А чего же хотят от нас? Какой толк будет с таких, как мы, на этой вашей службе?

— Мы хотим помочь остальному миру в борьбе с угрозой, и набираем к себе людей из числа проживающих вне Синора, если они попадутся на чём-то вроде «случайного обнаружения» предметов, принадлежащих нам. Или тех, кто спонтанно смог попасть в Синор без нашей помощи. Есть и такие.

— Какая мне служба? — проворчал Егоров. — Я уже от службы в армии однажды едва смог «откосить» и как-то не горю желанием куда-то поступать. Ну ладно, вон Коля служил. И этот «чёрный брат» с литературными замашками тоже служил. А я-то чем пригожусь? Да у меня ещё сын, на которого я алименты плачу. И у Коли с Ирой дочь! Каждый день и без того «перца» дофигища! Мне 35 лет, а уже волосы выпадают, как у старика. Какое уж тут идти куда-то «служить»?

— У меня самого есть семья. И мне 38 лет, — заметил Иакинф.

— Ой, а я думала, что ты моложе нас, — удивилась Ирина.

— А сколько мне можно дать?

— Ну… Лет 26–27 от силы…

— Тем не менее, я немного старше. А моей жене Юлии, вы её сегодня видели тоже, сейчас 37 лет. У нас шестеро детей. Двое сыновей и четыре дочери. Старшей исполнилось 16. У нас принято рано жениться. Стараемся уже в 18–20 лет. Детей рожаем столько, сколько получается. Редко у кого меньше троих. Жёны у нас, как правило, занимаются домом и воспитанием детей, но иногда всё-таки помогают нам по службе. Юлию сегодня позвали, так как она тоже переводчик и иногда помогает мне. Неделю она занимается с детьми, а неделю с ними сидит моя сестра, у которой семеро своих детей. Потом они меняются, пока сестра трудится при храме академии.

— Да уж… А ведь по твоей жене тоже не скажешь, что ей 37. Я так ещё студенткой выглядела, года в 22–23… — сказала Ирина. — А мы вот с мужем до 34 лет дожили и всё что-то на второго ребёнка никак не решимся. Тут одну-то дочку поднять бы…

— Зато я заметил, что по стилю общения вы остаётесь, как едва достигшие совершеннолетия люди, — сказал Иакинф с улыбкой. — Быть молодыми духом тоже хорошо.

— Но всё-таки, какой же толк от нас может быть? — спросил Габров. — Я и Николай, действительно, в своё время служили в Национальной Гвардии, но даже не в спецназе, а в подразделении охраны государственных объектов. Да и языки мы не очень хорошо знаем. Ну, английский, немецкий немного…

— Было бы желание, а обучить всему необходимому мы сможем за несколько месяцев. Языкам, конечно, учить не будем, но вы будете обладать различными полезными навыками. В курс дел посвятят. Будут небольшие требования, но они всем вполне по силам. Так что предлагаю подумать. Напомню, что альтернативой является только изоляция в Синоре, со свободой перемещения по городам. По поводу «алиментов» и прочих расходов можете не беспокоиться. Синорская Ро́сия может обеспечить вас не карточками, которые мы используем для контроля над товарами, а драгметаллами. Ведь мы их ценим иначе, да и добываем такими способами, что золотой запас нашей казны как минимум в два, а то и два с половиной раза превышает запасы богатейших стран вместе взятых. Нам будет отнюдь не накладно обучить вас и обеспечить ваших близких. Ладно… У вас на размышление одни сутки. Вернее, прошу прощения, уже не сутки. Вы должны собраться вместе завтра, в этом же помещении, в 16 часов по вашей системе отсчёта.

— А если мы не придём? — с вызовом спросил Егоров. — Просто возьмём и не придём?

— Тогда наши катафракты зайдут за отсутствующими и переместят их сюда. Нам не составит труда найти вас в Москве, — Иакинф поглядел на «чёрного», сидящего на стуле у двери. Тот кивнул.

— И постарайтесь не приводить посторонних, чтобы вам не пришлось им объяснять, что же это за «представление». Теперь я и мои соратники должны откланяться.

Иакинф встал посреди студии, а «черный» и «зелёные» рядом с ним. Все четверо поклонились, затем «чёрный» что-то нажал на своём коммуникаторе. Раздался гул. Их окутало красное свечение. Воздух задрожал, как над костром, и четвёрка людей исчезла, оставив ненадолго запах озона в студии. Лампы слегка мигнули и продолжили светить прежним светом.

На часах было 22:55. Все молчали.

— Ничего себе, денёк выдался… Давайте-ка разъезжаться, — произнёс Бочкарёв после долгой паузы.

— Сейчас, только такси вызову, — ответил Габров, пытаясь достать телефон из кармана.

— Я на метро, прогуляюсь немного, — сказал Слава. Он обменялся рукопожатием с присутствующими и вышел.