Синора Ависсу — граница бездны

Боец в чёрном сделал приглашающий жест в сторону двери. Слава прошёл в соседнее помещение. Через пятнадцать минут позвали Владимира, затем пригласили Габровых. Наконец боец пришёл за Николаем и Ириной.

В соседнем помещении за кафедрой сидели несколько бородатых мужчин в возрасте от 40 до 60 лет, хотя приглашённые помнили, что синоряне живут дольше и старость у них внешне проявляется слабо. Люди за кафедрой оказались боярами и священниками. Они задали по нескольку вопросов каждому, затем, посовещавшись, выпустили в ещё одно помещение, которое было меньше, чем первое. Там гостей Синора представили отряду катафрактов в чёрной форме — зелёную форму носили аколиты. «Чёрные» воины на этот раз были без шлемов и защитных масок.

Гостей ознакомили с приблизительной программой того, в чём им вскоре предстоит принимать участие.

К одиннадцати вечера по московскому времени катафракты сопроводили своих подопечных в зал, куда друзья телепортировались днём с Иакинфом, затем начали отправлять каждого прямо домой. Всем оставили по одному «извиэстнику». Так синоряне называли маленькие круглые устройства, не больше карманных часов, представлявшие собой маячки для телепорта.

На следующий день была назначена новая встреча в студии Бочкарёва, снова в 16:00.

Никто так и не решился отказаться от службы, а Николай даже отважился поселить жену и дочку в Кляземце. Ирина согласилась с решением мужа, а вот Габрова, на аналогичное предложение своего супруга, ответила категорическим отказом:

— С какой радости мне в четырёх стенах сидеть? Антиквары может им и не очень нужны, но я же по первому образованию психолог. Может быть, пригожусь в этом качестве.

Через неделю катафракт-полковник Василий Евграфович, которому поручили новичков, сообщил, что все должны предупредить родных и близких об отъезде из Москвы на несколько месяцев. Друзья так и сделали, сказав, что едут большой группой в совместное путешествие для творческих изысканий. После этого начался основной этап их испытаний.

Глава 11

Егоров спустился по каменным ступеням Академии Кидишева. Белое небо стало приобретать заметный золотистый цвет. Прохожих было немного. Слава порылся в кармане сшитого специально для него лёгкого кафтана, и достал два прозрачных кружочка. Некоторое время он рассматривал их на ладони. Это были контактные линзы. Егоров огляделся в поисках урны, но синоряне старались не мусорить и не пользовались подобным уличным атрибутом, выбрасывая отходы в ящики, расположенные большей частью во дворах домов.

— Ладно, оставлю вас на память, — сказал Слава, глядя на поблёскивающие кружочки.

Он сунул их назад в карман и побрёл к дому, где синоряне предоставили ему жильё. Ещё недавно Егоров часто возился с покупкой новых линз, либо пользовался очками. Сделанная в 28 лет операция ненамного улучшила зрение. Тогда ему пришлось несколько раз посещать довольно неприятные процедуры у хирурга-офтальмолога.

Сегодня его близорукость излечили за каких-то два или три часа. Восстанавливающая мазь для глаз была одним из малочисленных продуктов синорской медицины. Её, по заверению протодиакона Иеронима, главы кафедры медицины, изготавливали в основном для пожилых людей, чьё зрение иногда ухудшалось от старости, либо для тех, кто получил травму органов зрения. Использовали её и для лечения несинорян, как в этот раз для Егорова.

Слава, как и его друзья, уже несколько месяцев был занят подготовкой к выбору своего дальнейшего жизненного пути. Близилось время принятия решения, а он до сих пор был некрещёный, хоть это было непременным условием для поступления на синорскую службу. Редкостная склочная натура периодически сподвигала его на споры даже с местным духовенством. Егоров намеренно искал конфликта с кем-нибудь, но синорский образ жизни и психология были таковы, что никому не приходило в голову ругать его или укорять за привычки и упорное богоборчество.