СинтеZ (СИ)

Ему нравилось называть её своей. Он и не помнил, когда последний раз было так отрадно: проблемы забылись, а мир ограничился одной Спектрой. Наконец, не нужно опасаться за жизнь, убегать от медиков и Главного. Пусть только в этот вечер.

Волны накатывали на берег, шептали. Каилу здесь нравилось. Пустынность всегда навевала одиночеством, но со Спектрой он никогда не чувствовал себя одиноким. До вступления в «Синтез» Каила не покидало ощущение, будто чего-то не хватает. Он был среди людей, с людьми, однако, не там, где хотелось бы, и не с теми. Сейчас всё встало на свои места.

– Выходит, наставница виновата в том, что нас не пустят в трактир, – она рассмеялась, с трудом отведя взгляд от Миронова.

Спектра поймала себя на мысли, что ей приятны черты его лица. Каил хоть и вырос в колонии, но обладал внешностью, которой позавидовали бы многие из элиты. Они злоупотребляли пластической хирургией, чтобы добиться идеальной внешности, и тратили несколько миллионов в год только на подтяжку лица. Над Мироновым природа словно посмеялась, подарив красоту и отправив чахнуть в уродливом месте, где дар никто не оценит.

Наставница подняла камушек и пустила по глади озера. Галька всего два раза с бульканьем подпрыгнула и нашла приют на дне. Спектру раздосадовала маленькая неудача и захотелось переловить жаб, которые «насмехались» над фиаско.

– Ну и ладно. Нам не в первый раз ночевать под открытым небом, – он тоже рассмеялся.

Наставница вспомнила, как обнимала Каила у костра. Это было ошибкой, ведь он мог неправильно понять. Нежность ей была чужда. Она не знала нежности.

К Спектре никогда не относились с трепетом, и она вычеркнула это слово из лексикона. Её предавали, и она перестала ждать верности. Её швыряли словно куклу, и она обозлилась. Когти того, кто долгое время был жертвой, всегда острее заточены.

– Тину ты также защищал? – она слишком долго таила внутри недовольство.

Миронов был не лучше остальных – развлекался с бывшей в то время, как Спектра рисковала собой ради его спасения. Ей было безразлично прошлое, но только если оно оставалось в прошлом, а не перетекало в настоящее.

Каил протяжно вздохнул, усмиряя недовольство. Нет его вины в том, что он жил до Спектры. Любил до Спектры. В свою очередь, его не интересовало, со сколькими мужчинами была наставница. Он не зацикливался на мелочах. С ней он чувствовал себя живым – остальное не имело значения.

– Тина подобные места не посещала, чтобы пришлось её защищать, – Каил сделал вид, будто упрекает Спектру. Хотя, он не видел причины для осуждения. Была бы наставница примерной женщиной, не покидающей «футляр», то не вызвала интереса. – Честно говоря, с Тиной было невероятно скучно.

Наставница размахнулась и с плеском пустила ещё один камень по воде. Она обрадовалась, что Каил считает Тину скучной. Хотя, какое ей дело, как он относится к бывшей? Он просто боец, подчинённый, низшее звено, и нельзя об этом забывать.

– Вкус у тебя на девушек отвратительный, – Спектра легонько ткнула его в плечо и отвернулась за очередным камушком.

– Сейчас вы сами себя оскорбили…

Он запнулся и притих, разволновавшись, что Спектра поймёт намёк.

– Что? – наставница не сразу вникла в смысл его слов.

Каил промолчал. Подхватив камень, он со всей силы запустил его по воде. Всё неправильно. На войне нет места для любви.

Как будто в подтверждение этому, в небе заплакала чайка.

Да чёрт со всем. Если идти, то до конца. Пусть узнает, отвергнет и станет легче. Исчезнет надежда и, быть может, получится жить без мыслей о Спектре.

– Насчёт Тины… – он поймал тревожно-грустный взгляд наставницы, которая встрепенулась от одного имени. – Я не спал с ней тогда. Она пыталась меня соблазнить, но у неё не получилось. Моё сердце принадлежит другой.

Спектра выронила камень и замерла с приоткрытым от изумления ртом. Она всеми способами отрицала, что Каил говорит именно о любви к ней. Не могла же она так влипнуть!

Он пытался угадать, о чём думает Спектра: не поняла или выбирает способ для убийства. В голову то ли храбрость ударила, то ли коньяк, и он решил, что не хочет оставаться в неведении. Сделав шаг к наставнице, он бережно взял её за руку. Тело покрылось мурашками от прикосновения к холодной, нежной коже.

У наставницы тут же сработал рефлекс, и она захотела отдёрнуть руку, но что-то останавливало. Спектра с ужасом поняла, что ей нравятся прикосновения Каила. Надо было прикончить его в доме – тогда бы не случилось этой беды. Смачную пощёчину он точно получит, когда найдутся силы, чтобы отпустить руку.

Он осторожно потянулся к её губам. Спектра захотела бежать и не оглядываться до самого «Синтеза», оставив Миронова позади. Она бы придумала трогательную историю о том, как новобранец потерялся, а то и погиб. Если бы только получилось сдвинуться с места…

Спектра закрыла глаза и ощущала его дыхание на своих губах. В голове крутилась всего одна мысль: «остановись, дура, пока не поздно». Сердце колотилось, и наставница решила, что заболела. Иного объяснения быть не могло – она ведь неспособна чувствовать. Господи, точно с ума сошла.