Синусоида

В 2007 году мы, выпускники 57-го года, собирались в училище на 50-летний юбилей нашего выпуска. Пришёл я туда с дочкой. Провёл её по училищу, показал, где я провёл семь лет юности и взросления. И вот, когда мы с ней проходили по большому коридору второго этажа, она поинтересовалась, кто и когда поддерживает паркетные полы коридора в таком идеальном состоянии. Я рассказал.

В любой жизни, точнее, в любой сфере жизни, в любом её периоде все мы, кто больше, кто меньше, нарушаем общепринятые в данном обществе правила. Недаром же священнослужители говорят, что не существует человека без греха. А любой нарушитель, любой грешник должен понести наказание за каждое своё нарушение.

В нашем кадетском быту существовал ряд официальных (уставных) и неофициальных взысканий (наряды вне очереди, лишение увольнений и прочее), среди которых популярным было наказание "три полоски". Смысл его был в том, что нарушитель должен был искупить свою вину (отработать) путем доведения до идеального блеска паркета на заданном участке.

Размеры коридора: длина - около100 м, ширина - 6 метров (24 полоски паркета в "ёлочку"). Заданный участок - в зависимости от степени провинности, но обычно награждали тремя полосками, т.к. больше сделать было не каждому под силу. И на три полоски уходило около 3-х часов. Работа эта может быть выполнена только ночью после отбоя, потому что в остальное время суток хоть кто-то, да пройдёт по коридору, мешая процессу.

Мастика, щётка, нога. И пошёл! Танцы, танцы, танцы! Часам к двум-трём готово. Ног не чувствуешь. На полусогнутых разыскиваешь дежурного по училищу и сдаёшь ему работу. Ещё с полчаса устраняешь обнаруженные им недостатки, сдаёшь орудия производства и можно часика три, оставшихся до подъёма, поспать. Подъём, естественно, со всеми - и на зарядку, Размяться после сна и включиться в очередной день нашей кадетской жизни.

НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ СЛУЧАЙ,

ИЛИ ПЕРВЫЙ СРЕБРЕНИК

Нормально нас кормили. Но, как везде, как всегда, бывали случаи - то слишком много испорченных яиц - а у нас в роте был всего один любитель этого блюда; для него такой ужин превращался в праздник - он собирал иногда их штук по двадцать и, демонстративно посмеиваясь над нами, смаковал "деликатес".

Или могло случиться, что солёная треска недостаточно вымочена, и тогда уже никто не мог есть эту рыбу, так как соли в ней больше, чем рыбьего мяса.

Или солёные огурцы окажутся с таким ароматом бочки, что хочется спрятаться от него в туалете.

Но всё это исключения, которые возможны везде и всегда.

Тем не менее, однажды на ужин совпали сразу два таких исключения. Что это было конкретно, не помню, да и не важно, так как рассказать хочу не о качестве питания, а об испытании, которому подвергся коллектив роты при расследовании ЧП - отказа от приёма пищи.

События развивались стремительно. На ужин мы сели, как и положено, в 20:30. В 20:40 стало понятно (руководству), что обычными устными протестами и возмущениями качеством ужина со стороны воспитанников дело не ограничится - никаких выкриков не было, вся еда оставалась на столах нетронутой. И это при нашей традиции, превратившейся в ритуал, - налетать, т.е., набрасываться на то, что на столах, как вырвавшиеся из голодного края.

К 21:00 дежурный по училищу уже сообщил о ЧП начальнику училища. Нам было приказано отправляться укладываться спать.

В течение ночи спонтанный эпизод в результате обсуждения общественностью роты превратился в нашем понимании в серьёзное событие, за которым неизбежно последуют разборки. А раз разборки, то, конечно, будут искать виноватых. Зачинщиков. Решили: никто ничего не знает, никто никого не выдаёт! Предательство повлечёт за собой всеобщее презрение и соответствующую физическую расправу!

Наутро нас подняли в 6:00. Комиссия из штаба Киевского военного округа в составе трёх человек сразу взялась опрашивать каждого суворовца роты. По одному. Характер бесед вполне позволяет назвать этот процесс допросом. В составе комиссии была женщина, полковник медицинской службы. Она вела себя очень гуманно, по-матерински. А мужчины - полковники, больше запугивали. Кнутов было больше, чем пряников. Схема: плохой (злой) следователь - хороший (добрый) отлично разыгрывалась в нашем случае.

В конце концов, когда примерно половина личного состава уже прошла эту процедуру очищения, было объявлено, что рота может отправляться на занятия.

Дальше комиссия работала уже не с нами, а на кухне и с руководством училища, проявив при этом полную осведомлённость в деталях инцидента.